– Тут придется секцию вынимать, – озабоченно сказал бригадир, глядя на шестиметровое бревно, торчащее из выбитого окна. – Или нос пилить. Давай подгоним вышку, и спилим. А, командир?
– Нельзя пилить, – угрюмо ответил сотрудник. – Из него березовый сок идет. Надо капельницу ставить, а сверлить не получается. Мы дрелью уже пробовали, там вен нету, только древесные капилляры. И сегодня у него эфир на федеральном канале. Спилить мы и сами могли бы. Надо его как-то оттуда, короче, это.
– Вот блять! – сказал бригадир, и пощелкал зажигалкой. – Газ кончился. Дай прикурить.
Сотрудник щелкнул зажигалкой-пистолетом.
– Слушай, мне надо место осмотреть, – сказал бригадир. – Ну и вообще непонятно. Он же Буратино, а не Пинноккио. Почему у него нос растет при пиздеже?
– Пиноккио приезжал, – сказал сотрудник. – В целях культурного обмена малых политических объединений. Бухали они вместе. Меньше интересуйся.
– И что, оно передается таким образом? – поразился бригадир. – Ох нихуясики… А в какую сторону? В активную или в пассивную?
– Меньше интересуйся, – повторил сотрудник, пряча пистолет-зажигалку.
– А шо он пиздел?
– Ночью в интернете сидел. В чате про малазийский боинг. Не уследили.
Окно хрустнуло, на асфальт посыпалисть стекла, и бревно удлиннилось еще на метр.
– Электричество отключите, – заорал бригадир, прячась от осколков под козырьком подъедза. – Специальные, еби вас в рот службы! Сейчас тут целая секвойя будет! Выключите ему интернет!
Сотрудник что-то забормотал в радейку.
– Это же лифт теперь работать не будет, вот зараза! – озабоченно сказал бригадир. – Придется ногами на пятый этаж с инструментом топать.
***
– Ох нихуя себе! – сказал бригадир, сдивнул каску на лоб и почесал затылок. – Как его расперло!
Буратино висел, прижатый длиной носа к углу между стеной и потолком, и вяло дергал ногами в деревянных туфлях-клоггах. Бригадир сел на табуретку и задумался. Сотрудник тепреливо стоял рядом.
– А ну-ка ты, потерпевший, – решительно сказал бригадир. – Сколько будет дважды два?
– Пять! – сказал Буратино, и его еще на несколько сантиметров подняло к потолку.
Бригадир бросился к окну и задрал голову вверх, где на альпинистской снаряге, над носом, цепляясь за стену болтался рабочий.
– Что там, Михалыч?
– Еще подросло. Не сильно, сантиметров на сорок.
– Понятно.
Бригадир вернулся в комнату и уставился на прижатого к стене Буратино.
– Ты можешь не пиздеть?
– Да, – сказал Буратино, и тут же влип в потолок. – А-а-а, блять, делайте что-нибудь, сука!
– Ого! – отозвался из-за окна Михалыч, раскачиваясь на тросе. – Сразу на метр пиздануло!
– Повторяй за мной, – терпеливо сказал бригадир. – Дважды два четыре.
– Четыре.
– Пятью пять — двадцать пять.
– Двадцать пять.
– Что там, Михалыч?
– Укорачивается понемногу. Не сильно.
– Мы так всю таблицу умножения пройдем? – спросил сотрудник. – Я же говорил, у него сегодня эфир. Надо что-то экстренно предпринимать. Зрители ждут.
– Ждут! – подтвердил Буратино, и захрипел, придавленный носом к потолку.
– Еще на метр! – заорал с улицы Михалыч, опираясь ногами на гигантское бревно.
– Будем пилить, – решительно ответил бригадир, похлопав по стволу, торчащему поперек комнаты. – А пенек эпоксидкой зальем. И скажите ему, чтобы рта не открывал. Иначе до жопы все танцы.
***
– Охуеть получилось! – сказал сотрудник. И как в таком виде его публике представлять? Реальная свинья в камере будет. В колпачке. Был телеведущий, а теперь…
Буратино сидел в углу с черным пятаком вместо носа, разительно напоминая свинью вьетнамской породы. Две дырки в эпоксидке ему просверил аккумуляторной дрелью Михалыч.
– Дышать ему чем-то надо? – отозвался бригадир. – Это же нос. В носу должны быть дырки. Ну а что было делать? Ты посмотри какое полено свалили! Вон, половина на улице валяется.
Сотрудник выглянул в разбитое окно. Действительно, половина гигантского бревна, обломившегося под собственным весом, лежала поперек улицы, и кто-то уже нетерпеливо бибикал перед ней. К машине подошел полицейский, поставил перед бревном полосатый конус, и начал разъяснять водителю объезд.
– Уволят меня нахуй, – тоскливо сказал сотрудник. – Как я его в таком виде на студию привезу? Это федеральный канал! Хоть застрелись!
– Из зажигалки? – бригадир хохотнул. – Да ладно, не ссы, майор. Пока вы до студии доедете, он еще на метр носа напиздит. Напиздишь, же, Буратина?
– Нет, – угрюмо угрюмо ответил из своего угла Буратино. – Наша информация — это правда, фатктчекинг и объективность.
– Растет! – завороженно сказал Михалыч. – Стой, не дергайся, сейчас я тебе еще эпоксидкой замажу.
– Мы поехали, начальник, – бригадир встал со стула. – Что могли — сделали. На, держи, майор.
– Что это? – спросил сотрудник, принимая в руки полиэтиленовый пакет
– Лобзик и эпоксидка. На случай правды, объективности, и этого, как его…
– Фактчекинга, – отозвался Буратино, зажимая закрашенный эпоксидкой нос.
