Лиса Алиса, опираясь на костыль, отсчитала от межевого знака пять шагов, потом повернула направо, прохромала еще восемь, и стукнула палкой о землю.
– Вот здесь копай.
Буратино вздохнул, снял с плеча штыковую лопату, подошел к указанному месту, и начал выбрасывать грунт. Через несколько минут под лопатой что-то звякнуло.
– Стоп, сказала Алиса. Дальше под запись, и в присутствии понятых. Вы готовы, уважаемые Жаба и Богомол?
– Пациент скорее лох, чем Буратино, – сказала Жаба.
– Пациент скорее полено, чем лох — отзвался Богомол
– Давайте без субъективного отношения, – сухо отозвалась Алиса. – Просто подтвердите факт. Буратино, доставай свои капиталы. Не стесняйся.
Буратино отложил лопату, выматерился под длинный нос, и полез руками в разворошенную землю. Долго там рылся и вытащил горсть монет под свет мобилки Алисы и полицейских фонарей.
– Итак, уважаемые понятые, – сказала Лиса. – Считаем деньги. Четыре золотых и крышечка от пепси-колы. Я права?
– Пациент скорее поц, чем лох. – ответил Богомол, и начал что-то записывать длинными суставчатыми руками.
– Пациент скорее мертв, – уточнила Жаба. – Буратино, это ваши деньги?
– Ну, допустим… – неохотно ответил Буратино.
– А пробка?
– Первый раз вижу.
Следователь Страны Дураков тут же подцепил пробку пинцетом и положил ее в полиэтиленовый пакет для криминалистической экспертизы.
– Бурик, – ласково спросила Алиса. – Мы ведь как догововаривались? Пять золотых ты закапываешь в Поле Чудес, в Стране Дураков. Взамен ты получаешь дерево, увешанное курточками для Папы Карло, так?
– Ну, так. – проворчал Буратино.
– Пять золотых, понимаешь? Не четыре золотых, не шесть, а ровно пять. И уж тем более не четыре золотых и крышечку от пепси-колы, потому что это уже не бедность, а наебалово. У тебя же было пять золотых?
– Ну, было.
-Ты не под нос себе бубни, а говори в камеру. У тебя было пять золотых, ты заключил договор, и один золотой пробухал в харчевне.
– Так с вами же и пробухал! – взвыл Буратино.
– Да ты что? – деланно удивилась Алиса. – То есть караси в сметане стоят шесть грамм золота? Это меньше комиссионных! Ты точно из дерева сделан, а не из чугуна? Тебя кто считать учил? Один плюс один будет десять???
И потом, пьянку ты организовывал, откуда нам знать — сколько у тебя золотых? Может быть, сто. А оказалось, ровно пять, и еще бумажный колпачок. Так нахуя ты заказывал ванну с шампанским и деревянных матрешек в номер? А утром оправдывался, что самую маленькую, несовершеннолетнюю, которая Ленин, ты и пальцем не тронул. И что она всю оргию простояла бородой к стене?
Буратино всхлипнул, и сел на край раскопа.
– Просто у нее дырки не было. – жестко подвела итог Алиса. – А у несовершеннолетнего Сталина — была. Я уж не говорю, что ты с остальными матрешками выделывал, вплоть до Путина… Слушай. Мы не собираемся раздувать это тему в медиа. Нас не интерсует — кто и как отдыхает. Но вот наебывать контору, подкладывая вместо золотой монеты крышку от бутылки нельзя.
– Так вы бы все равно меня наебали! – заорал Буратино, вылезая из ямы. – Как может вырасти из монет дерево с куртками? Дерево вообще тридцать лет растет!
– Как может? – нехорошо удивилась Алиса, и нажала тангенту «баофенга» – Базилио, прием. Алиса вызывает. Включи фары. Клиент в недоумении.
Стоящий неподалеку вседорожник озарился светом и выхватил из тьмы дивный сад. Поле Дураков оказалось лесом с деревьями, высаженными в шахматном порядке. На одних деревьях висели микроволновки и ноутбуки, на других — одежда и обувь, на третьих, дипломы о высшем образовании и заключения актировки из тюрьмы.
Буратино, как завороженный, побрел по аллее изобилия, и уперся в дерево, усеянное сладострастно извивающимися голыми блондинками.
– А… Это?
– Да. Заказчику четырнадцать лет. Но, тем не менее, у него нашлось пять золотых. А не четыре золотых и жестяная пробочка.
Буратино сел под дерево со стонущими блондинками, и уткнулся длинным носом между колен.
– Как так вышло?
Алиса присела рядом, и дружески обняла Буратино за угловатые деревянные плечи.
– Это очень просто. Это глобальный порядок, в котором никто никого не наебывает. Ты заключаешь контракт, отдаешь свои золотые, и получаешь дерево с куртками. Конечно, ты можешь пролететь, это неизбежные риски. Но ты ни-ког-да не заключаешь контракт с изначальным намерением его нарушить. Вы, русские, закладываете наебку в любую договоренность еще до того, как ее подпишете. А потом удивляетесь — почему оно не работает? Вот как сейчас — приставы Страны Дураков разломили остальные четыре золотых, а внутри оказался шоколад, а не золото.
Ну кто же так делает, Буратишка?
– Я хеджировал риски, – глухо ответил Буратино. – Если бы выросли куртки, я бы продал половину, и занес пять золотых в контору.
– Так не бывает. Это уже другой договор, – все так же ласково сказала Алиса. – Он понятен, и может быть принят. Но ты же изначально решил наебать всех нас. Даже если бы ты разорился, назови это как хочешь — дефолт, банка-ротта, похуй. Тебя бы поняли, если бы ты был честен. Ветер бизнеса переменчив. Отдал бы последнее, и тут же раскредитовался под репутацию. И на что ты раскредитуешься теперь? На свою яхту, купленную на четыре золотых?
– Пациент скорее долбоеб, – сказал из темноты Богомол. – Чем пациент.
– Что со мной будет? – тоскливо спросил Буратино.
– Полежишь пока на складе. У нашего Поля Чудес есть заказчик из Китая, забавная тростевая кукла, и у нее есть пять золотых. Когда она приедет, тебя закопают по пояс в грунт, обложат суперфосфатами и начнут поливать. Через год на тебе вырастут отличные смартфоны. Ну… как отличные — китайские. Ничего отличного на тебе вырасти не может.
Буратино сполз со ствола и с треском грохнулся о мульчу вокруг дерева с голыми тетками.
– Пациент скорее охуел, – грустно сказал Базилио, появившийся в очках ночного зрения из тьмы, – Чем осознал.
О, да тут у нас целая сказочная сказкология! И это прекрасно.
Хотя пару ремарок себе таки позволим.
—Это глобальный порядок, в котором никто никого не наебывает.
Ну, как вам сказать, Проф… Не то, чтобы совсем не наебывает… Как бы Вам пояснить, чтоб не сильно по-военному…
Ну вот сидят джентльмены в респектабельном клубе, потягивают джин с тоником, виски со льдом или ром с колой, читают газеты с мировыми новостями, ведут светскую беседу (і взагалі pозважаються – як то положено у поїзді), да в игры там всяческие интеллектуальные играют. Выигрывать, ясен пень, хотят все. Равно как и всегда есть те, кто хочет больше, чем может, или не особо чистоплотен. Но формально есть правила, нарушать которые – зашквар. И за разные наебки предусматриваются разные пиздюлины. Потому кто-то придерживается тактики “не наеби – и не наебан будешь”, но находятся и те, кто “не наебешь – не проживешь”.
Допустим, решил ты подглянуть в карты соседу – отделаешься подзатыльником и неодобрительными взглядами других игроков (пусть даже они по “облико морале” и сами не прочь попалить в чужое). Доставал из рукава туза или метил карту, но спалился – изволь получить по ебальнику и принять однодневную дисквалификацию (но и после осадочек останется…).
С другой стороны, ежели сумел незаметно для других джокера себе наколдовать – ну, молодец, в этот раз проканало, там на полке два пирожка – возьми себе средний. Хотя в долгосрочной стратегической перспективе наябывать, конечно, непедагогично и себе дороже – это уже на уровне математических моделей просчитано.
Но, блин, одно дело – когда ты детектор там атомно-люминесцентный себе в роговицу глаза вживил, чтобы карты насквозь видеть, и совсем другое – когда ты набухался “боярки” скрепной, воспылал страстию делириумной, и, протащив в клуб мачете, подошел сзади к ничего не подозревающему безоружному соседу и с размаху отхуярил ему руку, а потом еще и начал вымахивать окровавленным обрубком перед перепуганными лицами других игроков с воплями “не троньте меня, я психический, у меня и справка есть!”, попиздивши при этом мєбєль ценную и залив кровью сукно дорогого снукерного стола.
За такое – только нахуй. Ибо дурной пример заразителен – “чем я хуже?” Завтра все прийдут с национальными тесаками, стволами и нунчаками, чтобы тоже захуярить соседа, а потом, мол, фашизмнипрайдет, япсихический, ихтамнет, мнагахадовачка, крымнаш, боингненаш и т.д…. Это смерть всему клубу.
— Вы, русские, закладываете наебку в любую договоренность еще до того, как ее подпишете. А потом удивляетесь — почему оно не работает?
А вот это – именно оно. И, конечно фу такими быть!