Ноучно хочется закрыть вопрос по булгаковским котам и китам:
“Я позавчера спрашиваю этого каналью, доктора Курицького, он, извольте ли видеть, разучился говорить по-русски с ноября прошлого года. Был Курицкий, а стал Курицький… Так вот спрашиваю: как по-украински «кот»? Он отвечает «кит». Спрашиваю: «А как кит?» А он остановился, вытаращил глаза и молчит. И теперь не кланяется.”
Украинское “мій” и “мий” звучат по разному. Им соответствует русское “мой” и “мой” (читаются одинаково – возникает путаница – признак деградации склонения слов).
Стрів сьо цю каналію, прахфесора вже Куровськіх. Він, бач, тераз почесний академон РАЕН, та каже шо нема української мови, а тіко спаплюжена россійська. Питаю його: “А как будет на расейском: “Мій хуй”. – Він каже: “Мой хуй”. А я питаю: “Як буде: “Мий хуй?” – а він очі витріщив и мовчить.
Ото нац треба було цілу націю кацапів вигадувать, шоб тіко хуя не мити?
