Кроме счастья поедания самого вкусного советского мороженого из колбасы по 2-20 у советского человека иногда случались мелкие же советские проблемы. Например – безналичный платеж. Заплатить штраф, платеж за прокатное пианино или какой-нибудь сбор за прием документов.
Но дело в том, что у советских людей не было банковских счетов. Вообще. Ну а зачем тебе счет, если ты и так живешь на всем готовом, да еще мороженое жрешь? Храни деньги в сберкассе.
И вот когда надо было сделать безналичный платеж, человек шел в эту сберкассу или, что чаще, на почту (потому что многие несознательные хранили деньги в носках), и там надо было пройти квест.
Заполнить платежное поручение. Она же "квитанция". Вручную. Две части – за себя и за кассира, который в это время тоже ел самое вкусное мороженое.
Оно бы и хуй с теми деньгами, если надо то заплати. Но проблема была не в деньгах, а в платежке. Это такая хуйня размером с носовой платок для гномика и исполненная в бумаге из рвоты бобра, отравившегося макулатурой из газет.
В некоторые строчки надо было вписать то ли двенадцать, то ли четырнадцать цифр счета, и писать надо было шариковой ручкой которую принес с собой из дома, или той что возле окошка на веревочке, чтобы не спиздили. Это в Штатах ручки дарили как рекламный материал, а у нас их воровали, потому что все силы государства уходили на мороженое. А на ручки уже сил не было.
Я, молодой человек с хорошей координацией и зрением, ни разу не смог вписать в пять сантиметров рыхлой бумаги домашний адрес, так чтобы не загнуть его вниз. Для советских бабок это было вообще невыполнимо. Объективно нереально по медицинским показателям. Ебучие цифры размером с муравьиное яйцо сливались в сплошной код, так что даже при стопроцентном зрении их нельзя было проверить, если не приложить бумажку, и не сдвигать ее, открывая о одной цифре.
Особый пиздец был тем, кто жил в доме с дробью с номером строения и корпуса. Те писали так мелко, что в тюрьме им цены бы не было – малявы составлять
Но вот когда дело доходило до суммы прописью… Пиздец был тем, кто платил с копейками.
Говорят, в СССР был только один человек, который мог заполнить платежку с первого раза – умелец Николай Сядристый.
Вы спросите какого хуя нельзя было просто продиктовать кассиру реквизиты (в конце концов, им за это само-вкусно морожено дают), или сделать платежку больше по размеру, или вообще убрать половину лишних реквизитов, которые плательщик знать не обязан? Ну вот нахуя вам знать номер корпуса и строения при платеже за пианино?
Сделать платежку больше – это можно, но только в два раза, потому что порезка так устроена. Иначе обрезки выкидывать придется. А это много. Даже для бумаги третьей переработки. Попросить кассира – он не нанимался на вас работать, а на государство. На государство также работаете и вы. Так что идите, работайте. А реквизиты… ну хуй его знает. На всякий случай.
В итоге самый паршивый платеж превращался в пытку. Ты готов был переплатить – но хуй там, такой опции нет. И десятки людей на главпочтамтах, высунув языки, старательно втискивали "ВорошиловославскаяоблгЗеленоградулБончБруевича16корп4стр2кв216" в квадратик размером с почтовую марку. Делали ошибку в одной букве, устало матерились и шли брать еще один бланк. Говорят, многие из-за этого даже алименты не платили.
Я был мастер, у меня получалось раза с третьего, максимум с четвертого. Срезался обычно на "назначении платежа" как писатель.
Почему так?
Потому что на Западе банкинг – это способ отобрать у вас деньги, оказав взамен услуги. А в Союзе Мороженых Республик все деньги, которые у вас были, вам давали только подержать. Банкинг был просто системой управления вашими деньгами. Поэтому и призывали хранить деньги в сберегательной кассе, чтобы они не прятались от Хозяина по носкам и матрацам. На ваши удобства там было решительно похуй.
Так вот. Я не всегда доволен услугами своего банка, хотя считаю его одним из лучших.
Но лучше самый хуевый банк.
Ощутил запах разогретого сургуча .