Тизерим
Горман надавил на сенсор тактик-блока. Пошел сигнал. Васкес тоже сложилась вдвое и легла рядом с подстреленным ею Вержбовским. Дрейк, уже, кажется, не дышал. По коридору нарастал топот. Хикс выпустил из подствольника импульсной винтовки три гранаты, отрикошетивших в перекрестный проход. Оттуда полыхнуло огнем и жаром. Топот стих.
– Заїбця, ахуєть – сказал Хикс, – В нас два «трьохсотих», один «двухсотий» таще одна єбанута на всю голову пиздося.
– Корректирую «бету» мовы, – отозвался Бишоп. По общему каналу прошел короткий треск, тактик-блоки команды перегрузились.
– Вибачте, панове, за нечемність. Двоє фізично поранених, та одна м бути психічно. Тра виходити. Пане лейтенанте, командуйте. Прошу.
– Перепрошую, – ответил Горман. – Но то, м маю відповідати, як командир. Доручаю вам, пане корпорале, як старшому по званню, прийняти на себе відповідальність за вихід групи до «Сулако». По тому — орбітальне бомбардування. Все, це є наказ. Я ся залишаю прикриттям.
– Я ся теж залишаю, – внезапно ответила Васкес, поднимаясь на коленях с пола и отдирая с мертвого Дрейка ранец с припасом для смарта. – М сьо наробила, та теж мушу ся відповісте. А ще й кохам Гормана. А що поробиш, серцю не прикажеш.
– М думав, що мене кохаєш, – ответил с пола мертвый Дрейк, отстегивая карабины заплечника смарта.
– Та ньо, ми з тобою так, сексувалися. А кохання — воно ж як зоря, сходить коли йо не чекаєш. Навіть миші єбуться, то справа нехитра, а люди кохають.
– Кохаеш м? – спросил Горман. – То так? Певно?
– Завше кохала.
– А чом не казала?
– Стидалася. Бо дурний ти з виду, пришелепок. Два бойових вильота, ну шо це для козака?
– Та де ж м взяти ти вильоти, – горестно ответил лейтенант Горман. – Йеден вильот- штириста гривнів занеси. А зарплята три тисячі. А в мене мамка хора.
– Та знаю, – сказала Васкес, подошла и поцеловала Гормана в каску, оставив на бронекерамике шлема розовый отпечаток помады. – Том й не суджу. Шо, на життя довіки?
– На життя, та до самої смерті, – ответил Горман и поцеловал Васкес в мексиканскую повязку. – Все, группа пошла. Неисполнение приказа офицера — расстрел здесь или виселица по суду дома.
– Бишоп!- сказал в ларингофон Хикс.- У нас тут теперь трое «трехсотых» и одна… ммм… не совсем вменяемая женщина. Мы отходим. Операцией теперь командую я.
Группа канула в тень коридора, утаскивая за собой раненых, а Горман и Васкес, прижавшись друг к другу синталевыми плечами, встали в проходе, подняв оружие.
– Понеслось?
– Понеслось, милая.
– Ты долбоеб.
– Ты сука.
– Кто в доме хозяин?
– Я.
– Тогда считай патроны. Кормилец.
– Тогда возьми два блока пласта. Женщина убирает квартиру.
– Я тебя люблю.
– Я тебя. Сзади!
– Раком?
– Сзади чужой лезет Васкес!
Двойная очередь. Алиен разлетается на куски.
– А я уже надеялась. Нельзя вам верить, мужики.
