Ностальгическая радиопередача «По волнам памяти» с различной периодичностью включается в голове практически у всех, заставших СССР – и я не исключение. Безусловно, и трава была зеленее, и деревья выше. И засосы под пионерским галстуком, и самая вкусная вода из-под крана. Логика пытается как-то с этим радио справиться, однако использует не «глушилки», а контрпропагандистские передачи. Разъясняет, что девчонки из пионерлагеря ставили засосы не по любви, но смеха ради, а в десять лет, после четырех часов футбола во дворе, вкусной будет не то что вода из-под крана, но даже из лужи.
Однако логика работает на других частотах, и способна убедить только своих постоянных слушателей. Ностальгия же транслирует на внутреннюю «деревню», где люди верят всему, что звучит из репродуктора сердцем, а не головой. В этой деревне люди неизбалованные, им концерт по заявкам понятней, чем научный коллоквиум.
Обсуждая, что было в СССР, а чего не было, люди часто приходят к выводу, что было главное – забота государства о людях. А без того, чего не было, можно вполне обойтись. «У меня вот в детстве интернета не было, только ржавые качели во дворе – и ничего, вырос нормальным человеком!»
***
В СССР, где материального счастья на всех регулярно не хватало, его старательно обесценивали – чтобы уменьшить к нему влечение. Потреблять надо было идеальные образы бесконтактным способом, поэтому предполагалось, что красивого и полезного можно делать мало, чтобы на него смотреть. А хуевого и страшного надо делать много – чтобы люди пугались этих вещей, столкнувшись с ними в реальности.
Пропагандируемые образы достатка были настолько лютыми, что от них в ужасе бежал бы даже жадный выбегалловский кадавр. В качестве мещанского символа накопительства выступали какие-то ебанутые слоники на рассохшихся пианинах, настенные ковры, служащие пылеуловителями, хрустальные миски-лебеди для икры, в лучшем случае, два раза в жизни содержавшие оливье. Некоторые вещи причиняли реальную физическую боль – например адские занавески из стекляруса, помещаемые в дверные проемы между комнатами.
В общем, добровольно пустить в свой дом этот мотлох мог только окончательно свихнувшийся клептоман. И у меня есть подозрение, что сотрудники КГБ, переодевшись управдомами, ходили по квартирам и составляли списки этих страшных людей, способных вынести любые физические и эстетические страдания ради какой-то бессмысленной поебеньки в серванте – чтобы потом вербовать их в агенты.
Прекрасный же мир завтрашнего дня рисовали в книжках советские художники. Стандартная комната будущего выглядела как пустое помещение, в центре которого маячил стимпанковский гибрид телевизора и панели с кнопками от калькулятора. Рядом стоял стул – настолько минималистский, что у него отсутствовала спинка и была только одна ножка вместо четырех. Зато вмонтированная в пол, как в камере. Предположительно, стул мог крутиться вокруг своей оси.
Я не буду глумиться по поводу эргономики и дизайна – откуда было художнику знать, что хороший стул будущего должен быть намного больше самой телехуйни с кнопками (которая вообще будет помещаться в карман)? Главная идея СССР – приоритет рабочего места над рекреационным. Именно поэтому все матрацы, пуфики и слоники прятались в стены, выезжая оттуда исключительно по требованию таймера или нажатию кнопки.
А еще в стены прятались полезные бытовые вещи, типа стиральных машин, тостеров, пылесосов, посудомоек, фенов и музыкальных центров. Прятались они художниками особенно тщательно, поскольку читатель мог спросить: «Ну ладно, черт с ними, этими жлобскими слониками и лебедь-мисками. Карманную телехуйню с кнопками Джобс еще не придумал. Но где, сука, наши пылесосы? Где кухонные комбайны? Мясо-, мать его, -рубки, и кофе-, мать его, -молки! Они-то уже существуют и работают!»
***
Футуристический шок я пережил, когда уже после кончины СССР узнал о времени появления и внедрения всей этой белой и серой бытовухи в США. Нет, я догадывался, что у буржуев все происходит раньше и больше, но никогда не интересовался – насколько. Так вот, по бытовому фаршу довоенная американская городская квартира мало чем отличалась от советской конца 80-х. Для тех, кто до сих пор в советском танке КВ, поясняю – это до той самой войны, в которой ваши диды воевали, и победу в которой вы отмечаете до сих пор, спустя 70 лет.
И дело вовсе не в западном потребительстве, как разводила лохов совковая пропаганда, ставя на одну полку серванта мещанских слоников и современный пылесос, а в том, что Запад из всех идеальных ценностей избрал самую идеальную – время. То самое, которое не измеряется ни в деньгах, ни в слониках, которое нельзя купить, одолжить или спиздить. Время человеческой жизни. Которая, увы, одна.
И которая в Совке, с его высокими деревьями и зеленой травой, крепкой мужской дружбой и верной женской любовью, не стоила вообще ничего.
Если сложить и перемножить все эти часы, дни, месяцы и годы, проебанные людьми за кухонной плитой и стиральной доской. С веником и тряпкой в руках. За кручением мясорубок и кофемолок. В бесконечных ежедневных очередях в магазинах за продуктами суточного хранения. А затем получившуюся циклопическую цифру поделить на среднюю продолжительность жизни в годах. То. Мы получим еще одну полноценную войну. Со всеми ее человеческими жертвами. С убитым тряпкой и веником временем жизни, которое могло быть потрачено с пользой – но оказалось нахуй не нужным обществу, дожидавшемуся появления телеобразной хуйни с кнопками.
Это пояснение тоже для тех, кто все еще сидит в танке КВ, и думает, что стиральная машина – исключительно материальная ценность, а вместо компьютера лучше купить книжку. И не понимает, что речь идет вовсе не о выбегалловском накоплении матценностей, а об идеальном обмене – освобождении бесценного времени, уплатив вполне конкретную цену за технику.
Американская формула «тайм из мани» иногда работает в обратную сторону.
***
Я далек от мысли обвинять товарища Джугашвила в отсутствии интернета в СССР, а товарища Брежнева в том, что двухчасовой полет на самолете «Аэрофлота» длился две недели – если считать с момента заказа билета. Самолетов при Брежневе было мало, а интернетов при Джугашвиле не было вообще. Кроме того, есть объективные причины – общий технический уровень, время, необходимое на разработку и внедрение, производство и доставка. Население тоже, как котов, надо приучить не пугаться гудящего пылесоса и тренькающей микроволновки. И все равно найдется бабка, которая до конца жизни будет гладить не электрическим утюгом, а нагревающимся на плите.
Моя бабка привезла такой утюг на ПМЖ из Черновцов в Киев. Тяжелый, блять. Говорила: «На дидька воно тра, електрику тико крутыть…». Мне тогда было смешно. А сейчас хочется уебать тех, кто восхвалял общество, в котором десятилетиями и поколениями, дешевле самого дешевого в мире электричества был только человеческий труд и время. И шобы рикошетом отлетело тем, кто сейчас хочет обратно в эту пастораль, наслушавшись в голове «Радио Ностальжи».
Дело не в том, что СССР не мог обеспечить всех бытовыми гаджетами. А в том, что он никогда и не собирался это делать. Будучи барином жадным и ленивым, собиравшим со всех советских граждан, как с крепостных, треть времени жизни барщиной, он даже собранное на себя время мало ценил. Ну а чем там холопы занимаются в свою, оставшуюся после вычитания сна, треть времени – вообще неважно. Пусть стирают руками. И никакой прогресс не мог это изменить, потому что в основе прогресса лежит потребность. А если государство имеет монополию на любой прогресс, включая бытовой, но потребности в нем не испытывает… надо дальше пояснять?
Системный, глубинный, какой-то нутряной и имманентный похуй на личное время человека, культивировавшийся в СССР, не имел ничего общего с «социальным государством» и «человеческими ценностями», о котором вещает ностальгическое радио в голове. И развиться он путем прогресса мог только в одно будущее – маленький и неудобный персональный вертящийся стульчик, прикрученный поближе к гигантскому казенному рабочему месту.
В этом фантасты не ошибались, иллюстрируя свои книжки.
***
Чего может хотеть или бояться целое поколение мужчин, стиравших вещи только после появления запаха, и женщин, ненавидящих готовить – заочных врагов иного мира, где носки надевают один раз, а хозяйки похваляются рецептами, потому что стирать и готовить можно быстро, легко и прикольно? Неисправимых совков, равнодушно наблюдавших за тем, как погибла страна, всегда равнодушно наблюдавшая за тем, как гибнут сами совки?
Отмывшихся, отстиравшихся и отъевшихся – и вот уже соскучившихся по высоким деревьям и зеленой траве, по засосам под пионерским галстуками и вкусной воде из-под крана?
Они не боятся обратно в СССР, потому что думают утащить в него трофейные миксеры и соковыжималки, а потом закуклиться, как выбегалловский «кадавр». Только жизнь опять наебет их – люди большой цивилизации, ценящие время и уважающие жизнь, придумают что-то еще более крутое – мгновенную телепортацию, вечную жизнь, таблетки знаний. А неосовки снова будут пробивать по блату заграничные командировки, чтобы выменять на антиквариат, провезенный в дипломате, три года жизни в одной таблетке, фарцевать чипами мгновенного изучения китайского языка под гостиницей «Интурист» и с восторгом рассказывать на работе, как ездили на экскурсии на Лондонском метро до Марса и обратно.
И тогда этим вечно-совковым «идеальным людям» снова захочется обратно из совка своей мечты в большой мир на очередной шопинг-тур. Это неизбежно, как приливы и отливы.
Вот только нахуя этот отлив тащит нас с собой?
Лично у меня нет времени, чтобы еще раз убедиться в том, что стиральная машина стирает быстрее человека, а «социальному государству» как было, так и осталось похуй на любые интересы отдельного члена общества – если, конечно, речь не идет о том, чтобы эти интересы запретить.
***
Я сел писать эту статью в 8:30, закончил почти в 10:00, вышел прогуляться и проконтролировать окрестности. Докладываю: трава еще зеленая, деревья достаточно большие. Вода в кране есть, но какая на вкус не знаю – привозят в бутылях. Вернулся, выбрал название и картинку к тексту, затем завис над почтой. Потом опомнился и выложил статью в Сеть. Четверть века назад у меня ушел бы на это день. Плюс еще неделя на публикацию. И если окажется, что семь слоников на полке повышают продуктивность труда хотя бы на один процент за слоника, я тут же побегу их покупать – и пофиг, что они страшные снаружи, я их занавешу.
Тому, кто утверждает, что вырос без Интернета на ржавых качелях нормальным человеком, хочу сказать: ты бы и тогда использовал Интернет в качестве аналога ржавых качелей. Шпилил бы в доту сутками или залипал на сайте знакомств. Для того, кому похуй на что тратить время, принципиальной разницы между Интернетом и качелями нет.
И меня никакое радио ностальгии, никакая сирена не заманит в эту дремучую доисторическую срань, где надо половину светового дня тратить на рубку дров и приготовление пищи, остаток времени делить между стиркой и штопкой – и успевать сделать все это дотемна, чтобы не тратить лучину.
Никакие зеленые травы, высокие деревья, вкусные воды и даже молодежные засосы под пионерским галстуком.
