Проклятое марта, или Один день в тысячу лет (парт найн, строго 18+)

– Бишоп, сделай что-нибудь! – панически сказала Рипли в тактик, наблюдая за маленьким шестилетним чудовищем, вылезшим из бассейна с водкой, со спущенным до колен комбинезоном и притаптывающим вприсядку мокрыми от водки кедами, под напев «Ой, я помню, девкою была».

– Не могу,- сказал Бишоп из командного центра. – У девочки разрушены водкой из бассейна тактик-блок и коммуникатор. Мне надо вывести трансляцию на общие громкоговорители станци, а это несколько дней работы, и у нас нет инженеров, одни головорезы.

– У меня же блок не разрушен! И я была в этом бассейне!

– У тебя лицензионная военная модель, герметизированная. А у девочки гражданский местный шлак, собранный русскими на коленке по китайской лицензии. Все схемы и чипы растворились. И, пожалуйста, не применяй седативный парализатор. В сочетании с водкой, ты убьешь ребенка. Бибс на подходе. Он подобрал Эйпона, так что ты не будешь одна.

– Спасибо, Би, – сказала Рипли, опуская винтовку и возвращая барабан выбора боеприпаса оружия от шокового седатива в исходное положение стандартного патрона и ставя импульсную винтовку на предохранитель.

– А я уже думала стрелять. Как вы там?

– Плохо, – ответил андроид. – Но мы держимся. Времени все меньше. Конец связи, миссис. Желаю удачи.

***
– Ньют, хочешь шоколадку? – осторожно спросила Рипли у мокрой от водки малышки.

– В жопу себе ее засунь, – злобно ответила Ньют, и поползла на четвереньках к уоррент-офицеру «Ностромо».

Рипли, не понимая что делать, перевернула винтовку прикладом вперед для удара. И в это время ворвался мистер Бибс. Верхом на нем восседал сержант Эйпон, без каски, с перебинтованной головой, черно-красным окровавленным лицом, и оторванной по локоть левой рукой. Винтовка висела за спиной, стволом вверх, как у охотника. В правой руке у него была сигара. Левая была передавлена жгутом, явно наложенным панцершвайном. Тактик-блока на Эйпоне не было — он остался в ущельях «актового зала» русской базы вместе с рукой.

Бибс своим комбимеханическим пятаком привел анализ воздуха тут же навел на девочку три лазерных прицела.

– Ну чо, блять, заждались русских ниггеров, уайт-треши? – невнятно прознес Эйпон. – Мы бродячие артисты, на хую эквилибристы, и фургончик в поле чистом — это наш привычный дом!

– Что? – потрясенно переспросила сержанта Рипли.

– Мы певцы и музыканты, мы таланты и мутанты, а когда накатим водки — лошадей своих ебем! – допел Эйпон, и точно так же, как мутант из «актового зала» терраформирующей базы, затянувшись сигарой, бросил ее в бассейн с алкоголем. По бассейну пробежала бледно-синяя волна огня, а потом воспламенился проспиртованный воздух.

Элен Рипли набросилась на девочку, прижимая ее к полу своей броней, Эйпон просто истлел от удара пламени, а панцершвайн, свернувшись в боевой колобок, выкатился из помещения, затем заблокировал собою дверь, опустив раскалившуюся бронемаску на пятак.

Огонь утих, Рипли поднялась, прикрываясь рукавом от жара, и тут же получила два когтистых удара в лицо, разорвавших щеку и губу.

– Чо ты малолеток лапаешь? – злобно спросила Ньют, – Ааще ахуела, тетка? – Затем сорвала с себя тлеющий на ногах комбинезон и метнулась в конец помещения, как крыса по канату пронеслась по вертикальной стальной лестнице и исчезла в вентиляционном отверстии.

– И кого ты мне привез, – горько спросила Рипли у Бибса. – Это помощь называется? Это пиздец называется. Лучше бы я была одна.

Бибс виновато хрюкнул ультразвуком, собрал маску в сегменты, оскалил двойные мандибулы и обернулся на обугленные останки Эйпона.

– Иди на базу, – твердо сказала Рипли. – Я ее не брошу. Сьо моя доця. Я иду за йой. А ты опять сракой опять проход заткнешь. Скажи им, пусть как хотят, так восстанавливают трансляцию мовы по станции. Через стены, со штатного спутника, через «Сулако», через еб твою мать. Иначе нам всем конец. Ты понял? И не говори плохого об Эйпоне. Есть вещи, которые сильнее человека.

Бибс хрюкнул в инфра.

– Стой. У меня винтовка сдетонировала боеприпасом. Открой свою кладовку, порося.

Бибс распустил на спине бронированные сегменты карго, Рипли погрузила туда руки, вытащила и прилепила к бедру универсальную аптеку, затем извлекла два «Пара-600», вложила руки в амортизирующие ложементы пистолетов, размяла пальцы в тактических перчатках и проверила боезапас.

– Все, беги, свниюка. Береги себя, тушенка бронированная. Дай цьом.

Мистер Бибс, парнокопытноамериканец, дружески ткнул Рипли под колено пятаком, выложил из-под хвоста еще две батареи для тактик-блока, и метнулся в дверь.

Откуда-то сверху, из тонкостенных вентиляционных прокладок, донеслось царапанье слабых коготков и детский голос, напевающий: «Ой, мороз-мороз, хуй к пизде примерз…»

Рипли сцепила зубы, сплюнла кровь, перевела «Пара» в прилегание по предплечьям, проверив скорость выброса оружия обвесом в боевое положение, и полезла по лестнице в темную вентиляцию.