Васино счастье (парт файф 18+)

АНТРАКТ

Традиционной истерики, как ни странно, не было. Бьют сидела на заднем сидении, рядом с Васей, опустошенно глядя в никуда.

— Какого хуя, Вася? — устало спросила она. — Чего тебе от меня надо? И что будет дальше? Нет, я все понимаю, но я устала пыхтеть по номерам. Подмываться, раскорячившись над умывальниками в туалетах. Я жить хочу, Вася. Ты понимаешь, что меня все это просто заебало? Мне обещали участие в нормальном стрип-шоу. За хорошие деньги. Отвезут на вертолете, может быть предложат постоянную работу. Ты понимаешь, что это был шанс для меня? Тебе меня не жалко? Вот что теперь делать, скажи? Куда мы поедем? В Лас-Вегас? Или будем ездить по Албании, как Бонни, и, мать его еб, Клайд? Грабить закусочные? Ты летал на вертолете, Вася? Да? А я вот нет. И не полечу уже, наверное, никогда. — Бьют горько улыбнулась.

— Я летал на вертолете, — Вася вздохнул. — Именно на это твое стрип-шоу и летал. Я даже снимал там. — Вася вытащил из-за отворота мотоциклетной куртки планшет, нажал на кнопку, провел по экрану пальцем, оживив его. — Знаешь, Бьют. Я заебался тебе постоянно доказывать, что одно надо делать, а другое — нет. Ты никогда никого не слушаешь, кроме крысы в своей голове. Как и я, кстати. Но моя крыса — мудрая и осторожная. Она из Кривиго Рого. А твоя дурная и капризная,из тлевезира про краси вую жизнь. Хватит слов. На, посмотри на свое шоу. Я пока стекло протру.

Вася сунул планшет в руки Бьют, открыл дверь и пересел на переднее сидение. Автоматически, на рефлексе включил дворники. Естественно, крови и мозгов Османа изнутри меньше не стало. Вася ругнулся, выключил дворники и полез за тряпкой. Начал возить по стеклу, размазывая брызги в полосы, и стараясь не прислушиваться к искаженным маленьким динамиком планшета диким женским визгам и воплям, аплодисментам публики и объявлениям анноунсера. Бьют сзади не издавала ни звука.

Вытиралось плохо, без моющего средства окно только замутилось жиром и кровью. «Сукин сын», — подумал Вася про Османа: «Чертило ебаное. И тут он подгадил!». Мимо несколько раз проезжали автомобили, но «Дукати» мирно стоял на обочине, незадачливые Звонимир и бошняк тихо лежали в глубоком кювете, не просматриваемом с дороги, а на капот хитрый Вася постелил клеенку и поставил пластмассовую канистру от масла. Да и вообще — здесь было не принято интересоваться делами владельцев «Чероки», если те сами не попросят.

Когда визги сменились собачьим хрипом, Вася решил обернулся. И проклял себя трижды.

И еще трижды.

***
На этот раз он не просто перегнул палку. Палка с треском сломалась, раз и навсегда. Бьют сидела как в кататонии, приоткрыв рот и бессмысленно таращась мимо планшета.

Чуть не выломив дверь, с придушенным воплем: «Блядь!», Вася вывалился из машины, рванул на себя заднюю дверь и полез внутрь, выдирая планшет из закостеневших пальцев Бьют. Девушку мелко колотило, как в ознобе. Вася осторожно взял ее за плечо: — Бьютик?
Бьют подскочила, ударившись головой о потолок салона и заорала как резаная, истошно, с надрывом. Беспорядочно заколотила ногами и руками, забилась, словно в эпилептическом припадке. Вася набросился на нее, прикрываясь от хаотических ударов, прижимая ее своим телом к сидению машины. Бьют билась, как рыба в сетях. Прокусила Васе мякоть под большим пальцем, попала локтем в глаз, ломая ногти, начала драть Васину кожаную мотоциклетную куртку.

Что Вася ей говорил, как держал, и сколько это длилось — он не смог бы вспомнить никогда. Постепенно Бьют выдохлась, и только иногда судорожно вздрагивала, прижатая Васей к сидению. Один раз возле «Чероки» остановилась встречная машина, и водитель спросил что-то на секретном албанском языке. Вася с недовольным лицом поднялся над Бьют, выглянул в окно и махнул — проезжай, давай, хули вылупился? Водитель рассмеялся, показал большой палец, бибикнул, свистнул и поехал дальше.

Когда последние судороги стихли, Вася посадил девчонку, мокрую, вялую и бледную, рядом с собой, полез в карман и достал последнюю, третью таблетку Бекима. Аккуратно положил ее Бьют в рот, отвинтил крышку фляжки с коньяком и поднес ее к губам девушки. Бьют начала жадно хлебать из фляги, разливая коньяк по подбородку и капая на белый топик. Вася отнял фляжку, обнял Бьют и поцеловал ее в жгучие от коньяка губы.
— Прости меня, маленькая, — сказал Вася. — И крысу мою прости. Блядь, ну недоглядели. Не знал, что так получится. Веришь, сам в шоке.

ГЛАВА МОРСКАЯ, В КОТОРОЙ ВАСЯ ПОКИДАЕТ ДАЛЕКИЕ БЕРЕГА

Везти Бьют в таком состоянии на мотоцикле было рискованно.

Однако, ехать на джипе с лобовым стеклом, напоминающим мясной витраж, да еще с трупом в багажнике, вообще попахивало каким–то дурным водевилем и фильмами Тарантино. Ага, еще окно со стороны покойного Звонимира, превратившееся в паутинную тряпку. Вася попробовал его опустить, но механизм подавился осколками.

Вася задумался. Полиция здесь, какая-никакая, но существовала, тем более, Влера — не провинциальный поселок, а доебаться до дорогой машины — святое дело для любого городского полицая. Не будешь же им говорить: «Привет, а вы Хаши знаете? Это я от него мясо везу, извините, где прикопать можно?» Вася поежился.

Затем открыл багажник, посмотрел на прикорнувшего Османа, и с досадой захлопнул багажник обратно. «Вот же, навязался на мою голову», — пробурчал Вася, совершенно не заботясь о справедливости высказывания.

Бросать удобный джип было жалко, но выхода не оставалось. Даже если вытащить бывшего начальника охраны поближе к дружкам, из его головы в багажник натекло столько, что полицейским пришлось бы рассказывать сказку про разбившуюся банку томатного сока, которую неаккуратно положила в багажник любимая бабушка.

— Бьют, ты как? — девушка вяло кивнула. Таблетка, кажется, начала действовать. —

Мы на мотоцикле поедем. Медленно. Я тебе свою куртку дам. — Бьют опять кивнула.

— Ты держись, пожалуйста. Все скоро кончится.

***
Белый топик Бьют, получивший свою порцию брызг из башки Османа, пришлось сменить на майку из Васиных запасов. Вася напялил на подругу свою кожаную куртку, надел ей на плечи пляжный рюкзачок, прикрепил за ней кофр так, чтобы она могла на него опереться, и двинулся к машине. Ножом, подарком Бекима, отхватил ремень безопасности, прикинул длину, захлопнул и заблокировал все двери джипа, вернулся к мотоциклу. Посадил девушку, сел сам, перебросил за спину Бьют ремень и, как смог, привязал ее к себе. Съебываться надо было немедленно, крыса внутри просто визжала от страха. Карманы куртки на Бьют распирали деньги — последний щедрый взнос Звонимира с бошняком в фонд защиты пингвинов, и Вася даже зашипел от досады — вот бы их утром, эти деньги! Теперь времени на покупки уже не оставалось. Деньги себе, и деньги. Может, пригодятся. А, может, и нет. Деньги — всегда хорошо.

— Поехали?

— Куда? — слабым голосом спросила Бьют.

— Сначала во Влеру. Обними меня сзади руками, держись крепче. А ноги вот сюда поставь. Если станет нехорошо — сразу говори, или толкни меня. Я остановлюсь, — «Дукати» рыкнул, и покатил. Не так, чтобы быстро, не так чтобы медленно. Главное, чтобы подальше отсюда.

***
— И куда мы поплывем? — спросила Бьют у Васи, спотыкаясь за ним по настилу заброшенного причала.

— В Италию.

— Ты что, дурак? Нас поймают и вернут. Ты думаешь все так просто? Если бы так было просто — здесь уже никто не жил, все бы в Италию уплыли. Вася, давай уже сразу в Африку поплывем.

— Я с тобой в Африку боюсь плыть, там негров много, а ты к ним неровно дышишь. А в Италию можно. У меня чешский паспорт.

— А у меня? У меня не то, что чешского, даже албанского нет. — Бьют уже почти оправилась и обрела способность критически мыслить. — Никакого нет паспорта. И не было никогда.

Вася досадливо цыкнул. Бабла теперь было столько, что еще пару дней, и можно было бы сделать любой паспорт, на выбор, раскрутив глобус. Но вот пары дней, как раз, и не было. Уматывать надо было прямо сейчас.

— Доплывем до берега, поломаем мотор, если что, скажем — потерялись. Ты — моя жена, сестра, да хоть дочка, похуй. Неважно. Откупимся. Положись на меня. Сначала надо свалить отсюда. Доберемся до Италии, Егорову позвоним. Он что–нибудь придумает.

— А кто это — Егоров? — вяло поинтересовалась Бьют.

— Человек один. Злобный. И черствый. Увидишь еще, он тебе понравится. Такая же, как ты… кхм, — Вася откашлялся. — Такой же, как ты, хороший человек. Вы с ним точно поладите. — Вася остановился и кивнул на «зодиак» с подвесным мотором под причалом. — Вот это наш.

— Вася… — Бьют с недоумением смотрела на Васино судно, — Это же резиновая лодка. Надувная. В Италию надо через море плыть. Или ты про какую-то другую «италию» говорил?

— Бьютик, здесь сто километров всего на ту сторону. Три часа дороги. Я столько из Тираны во Влеру ехал. Ну, мы немного крюка дадим, чтобы сразу не вляпаться, пусть пять часов. Просто морская прогулка будет. Позагораешь под луной, лечебным воздухом подышишь. Сомалийские пираты на таких лодках кругосветные путешествия совершают. — Вася внезапно осознал, что шуток Бьют сейчас не понимает.

— Бьютик, не бойся. Это не океан. Это лужа. Здесь нет такого места, где хотя бы один корабль не было видно из лодки. Все будет хорошо.

Вася спустился в «зодиак», пошатнулся, утвердился, затем принял от девушки рюкзачок и кофр, уложил их, подал ей руку. И замер.

Время вокруг Васи остановилось.

***
Бьют стояла на помосте, заложив руки за спину, глядя рысьими глазами сверху вниз на Васю. Выбраться обратно по скользким столбам он бы не смог никак.

Побег с «металлобазы», рассветный полет на мотоцикле почти вслепую, с прыжками через «лежащих мусоров». Метания по Влере, три трупа в кювете на дороге, и еще один, безымянный, здесь, неподалеку, под перевернутой лодкой. Любимая камера, затиснутая на третью полку с грязными инструментами в гараже. Брошенный на произвол верный «Дукати». Вечная ненависть Хаши, грустный Егоров, рухнувшие планы.

Счет, наверняка уже заблокированный. Все, все что было, есть и будет — всему пиздец. Все улетело. Сопливая зараза, жадная мелкая дрянь, хищная и наглая тварь, триста евро за все что угодно, черный хуй хоть сосать, хоть в жопу пихать, только Осману занеси половину… сейчас она что–то скажет, повернется и просто уйдет.
Ах, Вася ты, Вася… Дурная ты голова…

Шлюха по кличке Бьют стояла и смотрела на Васю рысьими глазами. Совершенно недосягаемая для него, как другая галактика. В Васиной мотоциклетной куртке, с карманами, вздувшимися от запрессованных туда рулонов денег Звонимира и бошняка. С ключами от Васиного мотоцикла, да и с самим мотоциклом возле причала. Все ее мечты сбылись. Сразу и одновременно.

Вася стоял, как замороженный, ожидая приговора. Бьют нервно облизнула губы.

«Пристрели ее», — шепнула мудрая крыса: «Или, давай, я пристрелю. Как тех. Только не спугни, просто спроси о чем-нибудь, кинь какой-нибудь упрек. И дождись, пока она начнет речь толкать. Она же без этого не сможет, мелкая сопливая зараза, чтобы не пиздануть что-то на прощание. Начнет вещать. Главное, не дай ей укрыться за настилом, пули мягкие, могут не прошить. Пусть нависает над тобой и изобличает. И тогда мы поедем домой, в Кривой Рог, ты и я».

— Вася, я боюсь. — сказала Бьют. — Здесь высоко. Ты поймаешь меня, если я прыгну?

— Нет, не прыгай, мы лодку перевернем, — ответил Вася ватным языком.

Тогда Бьют просто села попой на настил, и соскользнула вниз, задирая юбку, к Васе на руки. Вместе с курткой, деньгами, мотоциклом, свободой и всеми своими чистыми девчачьими мечтами.

— Вась, ты чего? Отпусти, блин, дурак! Сейчас же! Ты меня сейчас раздавишь, отпусти!… Да что ты делаешь, идиот, мне же больно!

Вася с трудом отпустил Бьют, стараясь не смотреть на нее, отвязал швартов, бросил его в воду и завел мотор.