Васино счастье (парт фо 18++)

ГЛАВА ШЕСТАЯ, В КОТОРОЙ ВАСЯ ТО ТЕРЯЕТ, ТО НАХОДИТ

— Василэ, — сказала толстая Стэлла, высунув голову из окошка раздачи и убедившись, что в столовой никого нет. — Одна девушка хочет с тобой поговорить. Понимаешь?

— Понимаю, — ухмыльнулся Вася. — Пусть приходит и говорит. Только через дверь пусть приходит, как все нормальные люди, а не через окно. А то Мирча из-за москитных сеток ругается. Говорит — больше не даст. Пусть меня комары едят.

— Она не может к тебе прийти.

— Почему? — опешил Вася.

— Потому что все спросят — а почему она к тебе пошла? А как же ее девичья скромность? Сегодня вечером она поможет мне кухню прибрать, а ты сюда подойди после одиннадцати, и поговори с ней. Она специально попросилась помочь мне, чтобы тебя увидеть. Хочет сказать тебе что-то важное. Но обязательно сегодня, а не потом. Потом поздно будет.

Картина, в которой Бьют добровольно хоботилась по уборке столовой, чтобы поговорить с Васей, оберегая свою девичью скромность, была настолько невообразимой, что Вася открыл рот, сказал нечто среднее между «а» и «э», потом закрыл рот, кивнул и пошел из столовой, забыв пакет с перекусом на столе.

***
День тянулся бесконечно. Сначала были две незнакомые девицы, имен которых Вася не запомнил. У Васи вообще было подозрение, что имена им генерирует специальная программа из таблицы-словаря двадцать на двадцать слов, потому все варианты и комбинации Хани, Шайн, Лайт, Шугар и Суит он выучил наизусть чуть ли не на первой неделе работы.

Первая девица была мертвой красавицей с изумительными по форме деревянными сиськами. Вторая отметилась поразительным умением засовывать в довольно скромную на вид попку любые предметы. По крайней мере на студии, ничего такого, что не помещалось бы туда, Вася не нашел.

Затем он намаялся с московскими близняшками из Влеры — Люси и Лэйси Блонд, отличавшихся невероятной тупизной. Делать они умели так, только так, и никак иначе. Вася в отчаянии чуть сам не начал становиться перед камерой раком, выпячивать жопу и облизывать искусственный член, показывая — что ему нужно от девчонок. Таких Вася называл «переебанными». Не в том смысле, что их чем-то переебали, а в том, что уж слишком их переебли.

Но закончилось и это. Вася дождался одиннадцати вечера, набулькал во фляжку коньяк для «чаши мира» и пошел на кухню, прячась в тени за строениями от лишних глаз и отгоняя собак, которые, виляя хвостами и крупами, брели за Васей. Васю они обожали — в основном из-за веселого и шумного мотоцикла, за которым можно было гоняться и ловить зубами за колеса на хоздворе и полигоне.

Стэлла стояла возле освещенного служебного входа в пищеблок, заметила Васю, выключила свет на крыльце и вошла внутрь, оставив дверь приоткрытой. Вася отогнал собак и, чувствуя себя деревенским ухажером — только гармошки, фуражки с гвоздикой и букета ромашек не хватает — шмыгнул внутрь.

***
— Идем, — сказала Стэлла. Провела его изломанным коридором на продуктовый склад, открыла дверь. — Вот. Я своими делами займусь пока.

Вася откашлялся и зашел. И остановился в недоумении. Навстречу ему поднялась восточная заря Прибалтики Зулейка.

— А… — сказал Вася, — Э… Очень приятно, чем обязан в столь, э…

— Вася, у меня мало времени, — оборвала его Зулейка, она же Вилма, выговаривая слова с легким балтийским акцентом. — Если кто-то узнает, мне пиздец. Тебе — не знаю, но мне точно. Бьют хорошая девчонка, пускай и глупенькая. Она мне половину денег отдала за клуб, хотя работала с клиентом сама. Я скажу, а ты себе решай.

— Половину? — изумился Вася. Бьют, добровольно отдающая триста евро, была еще невероятней, чем Бьют, добровольно, моющая пол в столовой. У Васи появилось ощущение, что его разводят. Сейчас выскочат из-под стола и закричат «Поздравляем! Вас снимала скрытая камера!»

— Ну да. Сто пятьдесят евро. Она сказала, что половину Осману уже занесла. — Вася выдохнул с облегчением. Все было в порядке. Половина от шестисот — сто пятьдесят, конечно же. Моя маленькая жадная зараза. Узнаю по любимому почерку.

— А вот что будешь делать ты, Вася — это уж твое дело. Тем более что и ты тут при делах.

— Что случилось? — напрягся Вася.

— Осман завтра Бьют увозит.

***
— Куда? — Вася с размаху сел на алюминиевый складной стул. — Зачем? На чем?

— Не знаю. Из страны. На вертолете. Работа у нее будет за границей. Вроде бы, не вернется уже сюда, там останется.

— Откуда ты знаешь? — спросил Вася пересохшим ртом.

— Подслушала. Осман с Хаши разговаривал по телефону. Хаши, понятно я не слышала. Но у Османа привычка есть военная, повторять за начальником, так что, в общем…

— Вилма, что? Прошу тебя, все, до слова. — Вася старался вести себя спокойно. — Просто расскажи.

— Что-то у них там не сложилось в отношении тебя. Хаши чего-то ждал от Бьют, но Осман сказал что дело мертвое, ничего не выйдет, что Бьют вообще охуела, ведет себя как королева, что ты на нее забил хуй давно. Что по каталогу ее вообще не берут. Что есть шоу для нее хорошее, с файтингом, партнершу подобрали, нормальные деньги — он сам ее отвезет. Хаши дал добро. Еще Осман сказал, что неплохо бы близняшек друг против друга поставить, но Хаши, вроде, не согласился. Не знаю — что это такое, тебе виднее.
Вася сломал в мокрых от пота пальцах сигарету

— Вот и все, что я знаю. Я так поняла, Осман хочет сплавить отсюда Бьют, а Хаши все похуй, но он уже принял решение.

Вася вспомнил ночной стук в дверь, и Бекима: «Собирайся, быстро». Его замутило.

— Вертолет сюда прилетит? На полигон? Они ничего про это не говорили? Когда поедут? — это был вопрос отчаяния. Ну, конечно, не станет же Осман обсуждать с самим Хаши детали транспортировки, громко повторяя вслух…

— Нет, они в Влеру сначала поедут, мне девчонки… ой! — Вилма замолчала. Вася смотрел на нее, как беженец на вокзальный репродуктор. — Вася, ну ты понимаешь…

— Вилма! — Вася чуть не заорал на весь склад.

Вилма-Зулейка вздохнула, и приподняла майку на животе. За шнурком штанов торчал маленький мобильный телефон.

— Комнату обыскивают. Я с собой ношу, на вибрации. Или на территории прячу. Иногда можно поговорить, а так СМС шлем друг дружке. В общем, девчонки сказали, что у них еще пятерых завтра вечером Осман заберет, а уже оттуда они полетят куда-то. Все. Больше я ничего не знаю.

— Сколько человек ее повезет? — хрипло спросил Вася. Вилма отрицательно покачала головой.

— Откуда мне знать? Осман точно поедет. Может, кому еще во Влеру по делам надо.

Вася поднялся и расцеловал Вилму. — Знаешь, если еще даст бог свидеться, я тебя… Я тебе… — Вася хрипло вздохнул и двинулся на выход.

***
Медитация в потолок комнаты успокоила Васю.

Решение проблемы сводилось к двум вариантам.

Первый — позвонить Хаши и согласиться на его условия, в обмен на сущую мелочь. Пусть подавится. В памяти тут же всплыл злобный Егоров на платформе электрички: «Если на Хаши работаешь, он все больше требует. Больше года или двух на него работать нельзя, иначе он тебя как мебель начинает воспринимать. Сначала он покупает у тебя услуги, потом пытается купить тебя самого. И вот тут надо рвать когти. Если ты не жадный дурак, конечно».

Смотреть много-много раз по ту сторону забрызганного кровью оргстекла? Или больше не видеть его никогда, но знать, что один раз его забрызгала своей кровью Бьют?

«Иди ты нахуй, Егоров», — мысленно сказал Вася воображаемому Егорову: «Соглашусь, а потом наебу как-нибудь. Не первый день живем». Воображаемый Егоров хмыкнул и исчез. Вася решился, и взял в руки телефон. И положил его обратно

Нет, это был не вариант. Во-первых, поздно звонить. Ночь, и Хаши уже решил. А если он решил — то он решил. Это Хаши. Положит каталог перед носом, скажет — выбери себе другую. Подрежет ей нос, подтянет сиськи, вычтет из твоих денег, и зайдет новая бьют в белой рубашке, бьют, которая не знает, как ее звали раньше. «Вася», — сказала крыса в голове: «не торгуйся. Аукцион закончился».

Вариант найти Бьют прямо сейчас и смыться вариантом даже не считался. Потому что чертова дура и мелкая зараза. Она же реально думает, что ее деньги зарабатывать везут. А Васю, значит, жаба давит и ревность ест. Вариант скис прямо на глазах, и не получил даже порядкового номера.

Второй вариант заключался в чем-то невнятном и мрачном. Вася вздохнул, посмотрел на часы. Затем вытряхнул камеру из кофра на кровать, и начал набивать его вещами. Плотно, потому что кроме кофра можно было взять только пляжный рюкзак, который Вася купил в Дурресе, а в него много не положишь — с горбом на спине и неудобно, и подозрительно. Закончив с рюкзаком, включил ноутбук. Попытался зайти на страничку управления счетом.

Интернета не было. Вася чуть не заорал. Попробовал еще раз. Глухо. Вот и все, Вася. Вот и нажился ты на тяжелой работе, тратя здоровье и веру в человечество. Ноутбук с учеткой к счету стоял на столе и лыбился заставкой: «А помните, как вы по мне жопами прыгали?»

— Ну, уж нет, — сказал сквозь зубы Вася. — Тебя, сука, я точно заберу. Ты мне слишком дорого достался. Я тебя кулаками в багаж забью, если надо. Мне, собственноо, кроме винта ничего не надо.

Вася открыл кофр, и начал выбрасывать из него вещи.

***
Затолкав с трудом такой дорогой винт в кофр, и чуть не выдрав застежку, закрывая его, Вася вскинул пузатый куб на плечо. Осмотрел былой приют любви. Камера сиротливо лежала на кровати. “И кормила я тебя, и поила я тебя… а взял-то ты с собой только ноутбук-бездельник…” Две вещи любил в мире Вася. Одну он сейчас оставлял навсегда на кровати, а второю надо было еще отыскать и вытащить. Ну, а положить ее потом на кровать — это как бог даст.

Вася погладил камеру и вздохнул. Двинулся к дверям, и вдруг остановился, как ушибленный. Вернулся, сел на стул и поставил кофр на пол.
Камера на кровати, ноутбука нет. Половины вещей нет. Только дурак бы не понял — что здесь произошло. А завтра три сессии, первая на одиннадцать утра. Постучат, покричат: «Вася, вставай!» Потом откроют дверь, выбьют, если надо — здесь не пансионат, церемоний нет, и тогда… Вася в отчаянии уткнулся лицом в ладони.

«Не ссы», — сказала крыса: «Уйдем. Мы всегда уходили». Вася поднял голову. Встал. Пересчитал наличку. Мало, но хватит. Наверное, хватит.

Бегство отменялось, оставался только почетный отход с развернутыми знаменами.

***
— Костик! Костик, открой! Это я, Вася. — Вася стучал деликатно, как загулявший муж, который не хочет перебудить весь дом. В голову не приходило Васе, что будет он однажды ночью ломиться к Костику с тайной страстью в душе.

Замок щелкнул, показался заспанный Костик, который, проморгавшись, удивленно уставился на Васю. — Вася, ты чего?

— Извини, что разбудил. Слушай, у меня камера накрылась. Я во Влеру смотаюсь, выеду пораньше, чтобы день не терять. На рассвете буду там, когда все откроется. Перенеси первую сессию с одиннадцати на после обеда. Если не успею — тогда на вечер. Если во Влере не разберутся, придется в Тирану ехать.

— Что-то серьезное?

— Не думаю, но хуй его знает. Камера пишет, только ни монтажный компьютер, ни ноут файлы не читают. Я бы их тоже забрал, но десктоп на мотоцикле не увезу.

— Так может, вообще отменить съемку? — Костик тер глаза. — Перенести на послезавтра? Или запасной камерой снимать?

— График ломать не хочется, а эту камеру в любом случае чинить придется. Короче, к вечеру вернусь по любому. Если надо — ночью поработаю. Девки наши все равно к ночной жизни привычные.

— Ага, ладно. Ты на мотоцикле не убейся, смотри, в потемках. На КПП отметься. — Костик закрыл дверь.

***
Вася с рюкзаком и кофром зашагал в сереющем рассвете к гаражу. Открыл врезную дверь своим ключом, спасибо, Мирче — как-раз в нее мотоцикл выкатывался вплотную, зашел в гараж. Верный «Дукати» спал, направив погасшие глаза в пол. Вася закрепил на нем кофр, подошел к машинам Османа. «Люмина» или «Чероки»?”Чероки» или «Люмина»? Вася в раздумьи почесал переносицу. По здешним дорогам — так, конечно, «Чероки». Но шесть девок? Хотя, может во Влере всех обреченных пересадят в другую машину?

Рисковать было нельзя, и Вася решительно поднял капот «Чероки». Пусть будет «Люмина».
Когда Вася катил «Дукати» по двору, его сопровождал почетный караул собак, с надеждой посматривавших на мотоцикл. Гигантский алабай Султан, здешний ходжа среди псов, толкнул Васю своей страшной головой под колено. «Ну! Поехали, Вася! На этот раз я тебе, все-таки, вырву заднее колесо…» Вася делал вид, что не понимает намеков, и псы опечалено отстали.

— Где начкар? — спросил Вася на проходной. — Зови сюда. Мне во Влеру надо, аппаратуру чинить. Пиздец, завтра весь рабочий день накрывается.

— Пост ходит, — буркнул тонтон-макут. Затем что-то сказал в рацию. Рация каркнула в ответ. Вася терпеливо ждал, посматривая на часы.

— Он что, во сне посты обходит? — раздраженно спросил Вася. Мне до обеда вернуться надо. У меня девки. Понимаешь? — Охранник кивнул, «девок» он очень хорошо понимал — причина уважительная. Сам бы на рассвете поехал, если бы девки… И, видимо, версия с начкаром тоже имела право на существование.

— Иди, пиши, Вася. Я шлакбам подниму.

Вася открыл регистрационную книгу, мстительно подписался: «хуй», прокатил «Дукати» под шлагбаумом, сел, завел мотор. Обманутые псы с обидой отозвались с территории базы. Вася оттолкнулся от гравия ногой и покатил вперед, проклиная свою куриную слепоту и молясь, чтобы доехать до Влеры быстро и, желательно, целиком.

***
День прошел в хлопотах.

***
Как хорошо, радовался Вася, что нет здесь двух дорог в одно и то же место, а если одна есть — и то радость.

Место он выбрал хорошее, «Люмина» должна была неизбежно сбросить скорость перед двумя рядами «лежащих мусоров» — вот и вы пригодились, — а тут и Вася на своем верном мустанге выкатит из-за обломков придорожного сарая: «Привет, Осман! Как дела? О, Бьют, и ты тут?…», а дальше разберемся.
Засаду Осман подозревать не должен был, Вася уехал честно и открыто, сообщив об этом Костику, начкару, и расписавшись в книге. Как не встретиться на дороге, если дорога всегда одна? Вася покатил по дороге «Дукати» к сарайчику.

Ну, и как всегда, все пошло через жопу.
***
На пылящий вдалеке джип Вася особого внимания не обратил, и только когда тот стал переваливать через спидбрейкеры, узнал спойлеры «Чероки» Османа. Вася упустил мотоцикл себе на ногу, и с ужасом уставился на машину. Крыса взвыла и оскалилась, теребя Васю изнутри.

Джип притормозил перед мотоциклом, бибикнул. «Ебаные рукодельцы из гаража!» — в отчаянии подумал Вася, и, хромая, пошел к водительской двери.

Окно опустилось, оттуда с холодным недоумением воззрился Осман в больших солнечных очках.

— О, Вася. Какими судьбами?

— Во В-в-леру ездил, кам-меру чинить. Н-наебнулся, уже к-километр качу.

Что-то было в Васином паническом лице такое, что Осман поверил. Ухмыльнулся, расслабился.

— Так во Влеру обратно тебе катить ближе. Видишь, как оно без шлема падать? А я говорил, что ты шею себе сломаешь, рано или поздно, на своем драндулете. Кости целы? — Вася кивнул, мимоходом заглянул в машину.

А вот это уже был пиздец полный и окончательный. Возле Османа сидел один из охранников — Звонимир, а сзади, рядом с Бьют, непривычно похожей на школьницу на каникулах, в белом топике и с русо-снежными волосами, собранными в два хвостика над нежными ушками, вечно небритый бошняк — главный в отделении во Влере. Имени его Вася не знал. Трое — это все. Три элитных пса-людоеда против одного Васи. Шах и мат. И доской по голове.

— П-привет, Бьют. — Бьют не снизошла до ответа, отвернувшись в окно. — Осман, дайте р-ремкомплект. — сказал Вася чтобы хоть что–то сказать, удержать «Чероки» подальше от страшного черного вертолета хотя бы на мгновение. — Тут с-связи нет.

— Извини, Вася, спешим. Доедем до Влеры — позвоним Мирче, он эвакуатор пришлет. Через пару часов, думаю, будет. Убери мотоцикл с дороги, пожалуйста.

— К-камеру хотя бы з-заберите, — попросил Вася. — Б-боюсь. Там для Х-хаши ф-файлы. Потом з-завезете. — Осман переглянулся с бошняком, тот согласно кивнул.

— Давай ее сюда.

***
Вася, хромая, подошел к поваленному мотоциклу, отстегнул кофр, повозился над ним, бережно прижимая рукой к груди, понес его к «Чероки».

— Куда ты это в окно суешь? — недовольно спросил Осман. На коленях я ее, что ли, повезу? В багажник ставь.

— Ага, — сказал Вася, — Опустил кофр и два раза выстрелил из «вальтера» PPK Осману в лицо. Тот подпрыгнул на сидении, как резиновый, и повалился на Звонимира. Бошняк на заднем сидении молниеносно укрылся за Бьют, выталкивая ее между собой и Васей на директрису огня, и сунул руку под пиджак. Вася пальнул в Звонимира, но каким-то чудом сумел промахнуться с полутора метров, расколотив противоположное окно, и нырнул за капот «Чероки».
«Вот и все», — подумал обречено Вася, сжавшись у толстого колеса джипа: «Отвоевались».
Крыса в голове у Васи взревела саблезубым тигром. И кинулась из своего угла судьбе в горло.

— Что, пидарасы? Думали Хаши наебать? — сказала крыса страшным Васиным голосом. — Он с вас шкуру спустит. Ремнями. Иуды ебаные. В подвале коптить мясом будете. Чью руку кусать вздумали? Чего вам в жизни не хватало?

***
В машине царила тишина. Абсолютно неправильная и невозможная. Долгая. Затем Звонимир что-то сипло сказал на неправильном олбанском. Бошняк помолчал, потом досадливо застонал.

— Вася, — сказал Звонимир. — Послушай. Дай нам уйти, Вася. Дай укрыться. Это все Осман. Мы объясним Хаши, но не сейчас. После всего, он слушать никого не будет. Богом тебе клянусь. Потом мы ему объясним, на колени встанем. Пусть накажет, если захочет. Но не сейчас. Просто пропадем.

— Оружие бросьте, — сказал Вася просто так, на всякий случай, потому что так всегда говорят, в любом кино, и обалдел, когда перед носом у него тут же лязгнула на асфальте «беретта» Звонимира. По другую сторону машины тоже что-то звякнуло на обочине
Вася подумал, что он сходит с ума.

— Пусть девушка выйдет.

Открылась дверь, и на дорогу ногой в кроссовке ступила Бьют. Вышла, и застыла как соляной столп возле машины. Вася зашипел, показывая, чтобы она присела за багажник, но Бьют стояла неподвижно, как полярная сова — белобрысая, с хвостиками-хохолками и круглыми глазами. Вася выругался про себя.

***
Вася осторожно поднялся, держа окно на прицеле, и встретился взглядом с бошняком. У того в глазах плавал такой животный, непреодолимый ужас, что Васе захотелось оглянуться — не стоит ли за ним, Васей, кто-то еще, большой и страшный? Как только бошняк увидел Васю, тут же поднял руки вверх и показал ладони. Вася приподнялся еще чуть-чуть и перевел взгляд на Звонимира. Тот, щедро раскрашенный кровью, выглядел еще хуже, и Вася чуть не перекрестился пистолетом в руке.

— Вася, дай уйти, — хрипло повторил Звонимир. — Дай мотоцикл. Продай мотоцикл, — он сказал что-то бошняку, и тот сразу полез в карман. Вася тут же перевел пистолет. Движения бошняка стали осторожными, он аккуратно отвел полу пиджака, и двумя пальцами достал бумажник, бережно положил на сиденье. Рядом лег бумажник Звонимира. Васе показалось, что он участвует в каком-то дурном представлении, смысла которого не понимает совершенно.

— Еще есть деньги. Здесь. — Звонимир показал на бардачок. — Много. Скажи Хаши — мы оправдаемся. Мы за себя скажем. Пусть судит нас. Мы сдадимся. Семьями своими клянемся. Но пусть нам даст сказать слово. Бери машину, езжай к Хаши.

— Вот с этим? — Вася кивнул на мертвого Османа, покоившегося дырявой головой в разбитых очках на коленях у Звонимира.

— Тебе же надо тело показать.

Крыса в голове у Васи предупреждающе цыкнула и пошевелила усами.

— Так заберите, блядь, его отсюда и в багажник затолкайте! — заорал Вася. — Или я так
поеду? Через свою сторону доставайте, нехуй мне сидение пачкать!

Бошняк и Звонимир осторожно потащили тело через свою сторону, подхватили за руки, поволокли к багажнику. Вася обошел «Чероки» со своей стороны и уставился на погрузочно-такелажные работы. «Ничего не понимаю», — в отчаянии подумал Вася, глядя на два стриженых затылка, склонившихся над телом всемогущего Османа, сворачивая его в багажнике: «Вообще ничего». — «А и не надо ничего понимать» — сказала мудрая и осторожная помоечная крыса. Подняла пистолет в Васиной руке и аккуратно выстрелила по разу в каждый затылок.

— Ебануться, — сказал Вася, разглядывая побоище. — Чо это было, вообще? Я сам не понял.

Бьют, стоящая неподвижно, как новогодняя елка, всхлипнула.