Проклятое марта, или Один день в тысячу лет (парт девятнадцать, предпоследняя 18+)

– Клип! – рявкнула Дитрих, и в ее сторону, через шлемы товарищей, полетел магазин от М41А. Капрал ловко выхватила его из воздуха, отщелкнула расстрелянный блок, воткнула новый, и протолкнула первую «десятку» в патронник. На счетчике импульсника опять ровно загорелось алым «99».

– Предпоследний, – предупредил ее Дрейк. Ты ближе подпускай и двоечками сади, не чаще. Видишь, какой репокос пошел. Рекордный выдался урожай в этом году.

Из-под земли репного поля лезло уже совсем что-то невероятное. Первая волна шахтерроров уже иссякла, создав вокруг морпехов своеобразный вал из тел.

По ним упорно карабкались какие-то косоглазые тонтон-якуты с ручными таксипаратистами, упитанные россоморфы в рваных полосатых бело-синих майках, которые приводили себя в боевое неистовство тем, что били сами себя пустыми пивными бутылками по головам, точь-в-точь как берсерки мечом об щит. После чего с ревом «завэдэвэ» бросалсь то на десантников, то на друг друга, то на первого попавшегося монстра из улья.

Краснодевицы занимали удобные для обстрела позиции между трупов и плевались в десантников жуткой смесью испанского гриппа и рязанского сифилиса, сжимая в курную гузку губной силикон и предлагая взамен вечное удовольствие. Практически аналогичная морфема краснодевиц, только бородатая и в платьях подлиннее, наоборот, требовала покаяться, отдать все деньги, а вместо удовольствия предлагала вечные муки. По ним с особым удовольствием стрелял Вержбовски, поминая каждый раз «Матку Боску Ченстоховску».

Си Ферро уменьшила объем термобарического заряда до минимума, и уже не выжигала по площадям, а создавала аккуратные одуванчики рыжего огня в нужных местах. Однако на дне баллона в конце концов тоже все иссякло, и последний дистанционный поджигатель щелкнул сиреневой искрой по покатому лбу какого-то гигантского монстра в боксерских трусах и депутатском галстуке.

Ферро посмотрела на индикатор — в кассете оставалось еще четыре поджигателя и объем газа 0.00%. Си нехорошо улыбнулась, тщательно прицелилась и двумя выстрелами вынесла оба глаза неандертальцу.

Тот с ревом развернулся к Ферро спиной, продемонстрировав надпись сзади на резинке трусов «Никола», получил в обе булки два последних воспламенителя, и дымя «николой» с хрустом вломился в толпу соплеменников. Ферро отбросила бесполезный огнемет, затем, сцепив зубы, потуже затянула противоперегрузочный корсет — чтобы не так болели от отдачи поломанные ребра, и выкатила из предплечников в ладони переснаряженные и воскресшие от резервных батарей «Пара-600».

Внезапно все прекратилось. Краснодевицы обеих полов скрылись с позиций, как сдутые с панели мадридской полицией, полосатые черти с бутылками и тонтон-якуты, удерживающие на цепях сепаратаксеров обгоняя друг друга перевалили через бруствер и залегли по ту сторону Адрианова вала, и только ослепший боксер-депутат продолжал беспомощно бродить в отдалении, дымя задницей и поворачивая на слух арбузную голову с надбровными дугам австралопитека.

– Ох, не к добру это, – сказал Хикс. – Вообще мне ткое не нравится. Дрейк, у нас что-то на десерт осталось?

– Бум-бум-пудинг. Почти два кило ультрапласта. Я им живым не дамся. И вас не отдам.

– Так никто и не собирается. Доставай угощение сейчас, чтобы потом не суетиться. Ставь на радиокоманду.

– Давайте мне,- сказала Ферро, подтягиваясь на локте к десантникам. – Я сама хочу, своими руками. Скажете мне, когда надо будет.

Земля внезапно вздрогнула, и внутри круга из тел ксеноморфов, осыпая с себя щебень, из грунта поползли знакомые рога шипастого кокошника.

– Вот блять, – с тоской сказал Дрейк. – как же она быстро регенерирует в говне и оливье. У них там под землей целые каверны, небось, этого говноливье заготовлены.

– А ты думал, — отозвалась Дитрих. – Они, может, семьдесят лет этого дня ждали. Силы копили. Я, конечно, не спец по геноконструкции, а простой капрал медицинской службы, но вот этих, резких как понос, в красных мокасинах и солнечных очках, быстрее чем за пятнадцать лет не создать. А эти, «питерская интеллигенция» и «московский гламур»? Я даже не знаю сколько поколений надо форсировать даже на Земле, в лабораторных условиях, чтобы такую мерзость создать.

– Я очень благодарен вам, мисс Дитрих, – вежливо ответил капрал Хикс, – за то что вы настолько расширили скромный круг моих знаний. Жаль,что это случилось так непозволительно поздно.

Кокошник с треском разорвал поверхность поля, и над ним появились подведенные черной и фиолетовой тушью глаза. Глаза проморгались от песка, еще одно усилие бронехитинового тела, и над полем показался рот. Рот растянулся в улыбке,демонстрируя гниловатые зубы.

– Все, – сказал Вержбовски. – Вий пришел. Потому и черти помельче разбежались. Поднимите ей кто-нибудь веки.

– Что?

– Да так. Сказка одна. Бабушка рассказывала. Давно.

– Хорошо хоть сказка закончилась?

– Да как тебе сказать. В общем, все умерли.

– Но кто-то же выжил, чтобы эту сказку рассказать?

– Два обкуренных студента.

– Сказка ложь, да в ней намек. Совет да любовь, – сказал рот. – Иван да Марья. Спартак да чемпион. Кнут да пряник. Мал золотник, да вонюч. – При каждой прибаутке тварь выдергивала из земл сегмент за сегментом своего сарафана.

Я чую, – тихо сказала Рипли, сидящая в центре сжавшегося круга десантников в позе лотоса и запрокинув голову к небу. Глаза ее были закрыты.

– Да все это слышат, – с досадой ответил Дрейк. – Оливье да говно. Рипли, ты ничего несвежего сегодня не ела? Головой без каски в косяк не попадала?

– Заткнись, Дрейк, – оборвал его Хикс. – Ріплі, любонько, що саме ти чуєш?

– Пана Бішопа. Він тут. – Рипли открыла глаза и посмотрела между рогов чудовищного кокошника. Вся команда одновременно повернула головы в ту же сторону. Промеж роговБлядь-Матушки, как солнце над Иерусалимом, раскинув по бокам боевые пилоны, из-за трибун репного поля поднимался второй шаттл с «Сулако».

Панцершвайн мистер Бибс, оскалив двойные мандибулы, сидел на месте оператора огня и методично долбил по затылку Матушки нурсами, контейнер за контейнером, поскольку наводить было не на что – с точки зрения систем наводки ракет Матушка Россия представляла собой исключительно пространство, не заполненное никакой материей. Один из рогов кокошника отвалился в пыль и гравий. Царица улья, издав тяжелый рев, начала стремительно ввинчиваться обратно под землю.

В центральном кресле пилота, пристегнувшись, расположилась пленная русская буренка, судя по лихорадочному мельтешению копыт над навигационной консолью, удерживавшая шаттл “02” от порывов бокового ветра. Слева от нее сквозь лобовое стекло шаттла виднелась банка с головой синтетического андроида Бишопа, уже опутанная какими-то проводами. Судя по логике изяществу и аккуратности укладки проводов, исполненной в лучших традициях офисного дебилмодерна начала нулевых ХХ века, коннектила Бишопа с системами шаттла какая-то свинья. Андроид, закатив глаза до белков, синхронизировал движение «Сулако» по орбите для оптимальной стыковки.

– Хоть какие-то нормальные люди на этой планете появились, – с чувством сказал Дрейк.

– Корова в моем пилотском ложементе, – простонала Си Ферро, прижимая к животу ультрапластовую бомбу. – Лучший день в моей жизни. Нет, вы как хотите, а я подрываюсь к ебаной матери.

– Успокойтесь, мисс Ферро. – прошелестел в наушниках тихий голос Бишопа, – Считайте Буренку, то есть мисс Брауни волонтером и временной заменой второго пилота Спанкмайера. Заметьте, корова, в отличие от Спанка, первым делом пристегнулась. Вы не против, если мы не будем полностью приземляться? Мисс Брауни еще неопытна в качестве второго пилота, а боковые порывы ветра довольно сильны, и если мы повредим посадочные опоры, то третьего шаттла у нас нет. Достаточно ли для эвакуации будет зависнуть в трех метрах от поверхности и опустить пандус до одного метра восьмидесят сантиметров?

– Да я на километр запрыгну, только чтобы свалить отсюда, – ответил Дрейк. – Надо только Ферро поднять. Уходим, ребята. Я первый, передаете мне Ферро, потом запрыгивают остальные.

– Где ребенок? – спросила у Бишопа Рипли.

– Спит в клетке у Бибса. Ей там сразу понравилось. Я дал ей немного мягкого седатива и горячего шоколада.

Шаттл немного покрутил хвостом, уравновешивая беснование воздушного потока, приопустился и открыл пасть пандуса. Дрейк, забросив за плечо импульсную винтовку, подпрыгнул, уцепился руками в тактических перчатках за край платформы, рывком сделал выход на обе руки и утвердился ботинками на пандусе.

– Давайте сюда Си.

Хикс и Дитрих осторожно подобрали с земли Ферро, поддерживая ее под бедра и плечи, и подняли к Дрейку. Дрейк тут же ухватил ее под мышки и потянул наверх. Ферро взвыла так, что наушники в шлемах команды зафонили.

– Да что ж ты делаешь, мать твою еб, у меня два ребра сломаны! Под жопу бери!

– Брал я раз тебя под жопу. Потом две недели бодягу к глазу прикладывал. Ну извини, не подумал. Тебя к корове нести, или в койку? В смысле в медцинскую.

– В койку. На автопилоте и корова в ангар «Сулако» попадет. Потренируется хоть вместо Спанкмайера.

Дитрих и Рипли, помогая друг другу, тоже вскарабкались на рифленую платформу. Хикс, как и положено командиру группы, осмотрел напоследок место побоища, и последним забрался в шаттл. Пандус медленно закрылся. Ахерон закончился. Шаттл плавно двинулся вперед и вверх, через метров шесть подъема его резко качнуло влево. Мисс Брауни тут же копытом стабилизировала челнок.

– Ох и дует же здесь. Ветер и пыль. Оливье и говно, – прокомментировала с медицинского амортизирующего лежбища Ферро. Больше во время полета никто ничего не говорил, глядя то то в пол между ботинок, то в иллюминатор на проклятую планету.

«Ноль-второй» быстро карабкался на орбиту, к месту рандеву с «Сулако». После того, как шаттл пробил слой практически непроницаемых ватных туч, небо налилось лиловым, потом почернело и засияло звездами. На дистанции контакта тяжелая туша крейсера зажгла для морпехов навигационные огни став похожей на прогулочный лайнер, а центральный компьютер боевого судна перехватил управление челноком для точной парковки без включенных маршевых двгателей.

Корова устало откинулась в пилотском ложементе и вытерла копытом пот, стекающий между рогов. Бибс одобрительно хрюкнул и потрепал ратицей свою парнокопытную коллегу по загривку.

Шаттл вошел в шлюз, затем в ангар, опустился в док и замер.

– Все, приехали, – сказал Хикс.- Конечная станция. Спасибо, что воспользовались услугами нашей бла-бла-бла… Всех пассажиров прошу на выход.Кроме капрала Ферро. За ней сейчас медицинская тележка приедет.