Проклятое марта, или Один день в тысячу лет (парт цвайнцихь, почти последняя 18+)

– Нет уж, – сказал Хикс, удобно устраиваясь в анатомическом кресле капитанского мостика «Сулако» и кладя ноги в мокрых после душа шлепанцах на пульт. – Вертел я на трембите такую работу. Дослуживаю свой месяц до контракта, и все, дембель. Бизнес открою,каким-нибудь живым делом займусь.

– Пасеку заведи, – угрюмо посоветовал Вержбовски. – Матка, пчелки… У тебя опыта вон сколько за два дня набралось. Мы с Бибсом будем на медок заезжать. Ты знаешь, кстати, что мед – это говно и оливье для пчел?

– Я тоже валю из колониалки, – сказала Дитрих, вытирая коротко стриженые волосы полотенцем. – Тридцать два года, а я все идиотам головы бинтую. Идиотам голову надо таблетками лечить, а не бинтами. Армия по контракту грант дает на образование, пойду в универ, займусь кристалловирусами. Или психоэмоциональным компонентом искусственных людей в стрессовой ситуации. Бишопа починю, он мне ассистентом будет.

– А я продлю контракт, – буркнул Дрейк. – Один хер больше ничего не умею, кроме как стрелять. Может быть однажды даже до капрала дослужусь. Конечно, без Васкес уже не тот компот, но…

При упоминании Васкес все замолчали.

– Ладно, – после паузы решительно сказал Хикс, – поплакали и будет. Давайте смотреть, что у нас из посуды целого осталось.

Капрал пощелкал по консоли, выводя на монитор список и статусы членов экипажа. Простая и пробивная учетная программа линковалась не с наручными тактик-блоками, а с вживленными чипами и могла достать информацию о носителе хоть с обратной стороны планеты.

cmb list

2LT Gorman #status KIA
SFC Apone #status KIA
CPL Hicks #status OK
CPLHM Dietrich #status OK
CPL Ferro #status WIA
PFS Wierzbowski #status OK
PFS Vasquez #status KIA
PFS Drake #status OK
PVT Spunkmeyer #status KIFA
PVT Hudson #status DOW
PVT Frost #status POW
PVT Crowe #statusPOW
K12 Bibs #status OK

n-cmb list

REP Burke #status MIA
SPT Ripley #status OK
XO(s)Byshop #status KIA

psgr list

??? Rebecca Jorden #status OK
??? Brownie #status OK

– Эй, эй!- возмущенно сказала Дитрих, – Что значит Бишоп «киллед ин экшн»? Вон же он, из банки глазами лупает. Это специально, чтобы ему по возвращении премиальные не платить?

– У синтетиков датчики биологической активности в грудной клетке, а мы его бебехи на Ахероне оставили, только голову забрали. Его там небось уже доели… Ах ты черт! – Хикс грохнул по столу кулаками. – Фрост и Кроу! “Призонер оф уор” Мать же ж твою! Они еще живы! Уволокли их таки говноливьеды в свой актовый зал! Мы бросили своих в плену, ребята!

– Считай их мертвыми, – тихо сказала Рипли, садясь на краешек стола. – Я уже видела такое на «Ностромо». Им не помочь. Их больше нет с нами. Статус просто показывает физиологическую активность организма. Сейчас он поменяется, но ситуации это не изменит.

– Хорошо, – почти ласково ответил Хикс. – Не изменит. Но мы сейчас кое-кому статус изменим радикально. Нэн!

– Да, господин капрал. – мягким женским альтом отозвался центральный компьютер «Сулако».

– Приготовь восемь десятимегатонных термоядерных бомб. На следующем витке отправляй их вниз по одной с интервалом в две минуты. Цель — терраформирующий комплекс «Надежда Хадли». Я хочу, чтобы там была яма, но не просто яма, а такая злоебучая мать его яма, праматерь всех ям, на дно которой надо падать минимум две недели бкз парашюта. Еще две бомбы по пятнадцать через половину витка положи по скоплениям атмосферных регенераторов на противоположном полушарии. И будь добра, пока игрушки будут лететь, вниз поставь «Танец рыцарей», балет «Ромео и Джульетта», композитор Прокофьев. Да так поставь, чтобы «Сулако» затрясло.

– Принято, господин капрал, – ответила Нэн. – До начала бомбардировки двадцать четыре минуты. Прошу одновременно подтвердить приказ начать орбитальную бомбардировку двоих старших по званию членов экипажа со статусом от OK до WIA второго уровня, в сознании.

– Подождите, ребята, – все так же тихо сказала Рипли. Не торопитесь. Там не только активы «Вейланд-Ютани», это солидарная собственность всех людей. Только на сегодняшний день общая стоимость проекта LV-426 около двух триллионов, и еще втрое больше будет вложено. Эта земля должна была стать лет через триста настоящим раем. Новым домом для Человечества. И сейчас мы расколем этот дом до фундамента, только потому что в нем завелись тараканы?

Весь экипаж потрясенно воззрился на Рипли, как мордва на цветной телевизор.

– Тебя Берк не покусал, случайно, Эллен? – осторожно поинтересовалась Дитрих.

***
– Я потеряла всю команду на «Ностромо». Одного за одним. И смогла вытащить только кота. Между прочим, я спала с капитаном Далласом. Просто на нашей смене поломался гибернатор, мы награлись в «Марио» и в покер до рвоты,и делать больше было нечего. А с Кейном я не спала. Но даже если бы я его любила «как сорок тысяч братьев любить не могут», я бы все равно не пустила бы его с кацапом на корабль. Шлюз открыл вейланд-ютановский киборг Эш. И пришлось разнести «Ностромо» вдребезги, а самой бежать на шаттле, чтобы избавиться от от одного-единственного россоморфа. Сильно нам это помогло? Сколько вы их сегодня видели,этих морфов?

– Но ты же сама говорила, что эти существа не должны попасть на Землю! Устроила истерику на комиссии по крушению «Ностромо», блажила всю дорогу…

– Я ошибалась. Везде, где появляется кацап, мы ведем себя одинаково. Или уступаем ему то место, на которое он поставил свой сапог, или уничтожаем его вместе с кацапом. А я хочу, чтобы место оставалось, а кацап — нет. Так никаких мест не напасешься.

– Вселенная не настолько велика, чтобы ей разбрасываться. У этого подвида гоминидов когда-то была в распоряжении одна шестая часть суши, при том, что их численность составляла два процента от общечеловеческой. Но им все равно было мало. Восстановление территорий и экосистем после буйства этих обезьян длилось почти сто пятьдесят лет — не считая морского дна арктической зоны, которое чистят до сих пор.

– И потом, как ты думаешь, они здесь самозародились? Остатки «великороссов» принудительно вывезли на Рязань-5 и Великую Вятку. Это тех, кого смогли отловить, и кто не успел внезапно стать евреем или эстонцем по паспорту. А уже российских обитателей планет-колоний «Вейланд-Ютани» в целях экономии и навербовала на терраморфинг Ахерона. Да их по Земле бродит больше, чем на всей этой несчастной «Надежде Хадли»! Готова спорить — из двенадцати членов комиссии, принимавших решение по крушению «Ностромо» двое были кацапами. Я их чую, как ван Хельсинг вампиров.

– Откуда ты знаешь? – поинтересовался Дрейк.

– Книжки читала, – мрачно ответила Рипли. – Пока грузчиком на верфи работала, после лишения пилотской лицензии.

– Хорошо, – сказал Хикс, скрестив руки на груди. – И какую альтернативу предлагает нам младший специалист и грузчик Рипли?

– Летим на Землю. Сдаем трансляцию и отчет. Через два месяца сюда подойдет орбитальный порт, десяток-полтора новых десантных «Бугенвиллей» и ударных «Конестог», типа нашей старушки «Сулако». Они рассаживают по периметру «Надежды Хадли» автоматически разворачивающиеся базы и сотен пять «гладиаторов» на каждую со штатными комплектами хэллхаундов, по двенадцать на одного, которые пройдут по тем коммуникациям, куда «гладиатор» не пролезет. В еще более мелкие — рои шершней-дронов. Потом станцию продуют несколько раз нервно-паралитическим газом, затем инертным. И моя Ньют сможет вернуться домой. Или, хотя бы, ее внуки.

Рипли закурила и пустила дым в потолок.

– Вы отличные ребята. Может быть лучшие из лучших. Но вы колониальные морпехи, легкая кавалерия, разведка. Компания опять сэкономила, послав спецназ туда, где нужны линейные костоломы, тяжелая техника и дорогая нанотроника.

– Браво, – ответил Хикс. – Впечатляющая речь. Я так не плакал с четырех лет, прощаясь с горшком. А теперь заткнись, запрись в своей каюте, и не отсвечивай до самой криокамеры. Надеюсь, ты не собираешься поднимать бунт на корабле? Иначе сойдя с корабля ты пойдешь прямо под суд. А ты лично мне очень симпатична. И, признаюсь, даже более того. Я бы скучал, пока бы ты отбывала срок, посещал бы каждую неделю. Дитрих, подтверди коды запуска ядерных зарядов.

– Проблема военных и долбоебов в том, что они, когда подписывают контракты, никогда не читают то, что написано мелким шрифтом,- помолчав и покусав губу ответила Рипли. – Иначе бы ты знал, что одним из условий моего полета на этот сраный Ахерон стало возвращение пилотской лицензии и восстановление в прежнем звании уоррент-офицера. Нэн, выведи контракт на монитор и пересчитай статусы экипажа. Я подтвержу своим ключом и папиллятором. А Хикс моет проверить, если захочет.

Рипли воткнула свой мем-кард в щель консоли и приложила палец к сканеру. Сканер прогнал туда-сюда зеленую полоску считывателя, по экрану быстро пробежал текст контракта, свернулся в иконку, и машина выстроила из имен и званий выживших с необходимым доступом новую иерархию, где Ripley занимала вторую сверху строчку, сменив уровень военного специалиста SPT на уоррент-офицера четвертого класса WO4

– Видишь, я теперь по званию всего на одну строчку ниже тебя. Так что тебе надо не у Дитрих согласование на бомбардировку спрашивать, а у меня.

Хикс переводил взгляд с Рипли на монитор,затем посмотрел наверх, откуда доносился голос копьютера Нэн, словно ожидая от Бога разъяснений статей Завета.

– Но это еще не все хорошие для тебя новости, Хикс. Корпус колониальной пехоты отвечает исключительно за наземную часть операции. Которая, как ты видишь, блистательно закончилась. А я единственный офицер флота и представитель компании, поэтому отвечаю за судьбу имущества внизу и корабля наверху. А ты для меня сейчас сраный пассажир, ничуть не значительнее той коровы, которая сейчас моется в душе. Так что убери свои копыта с моего пульта, свою сраку из моего капитанского кресла, а свое все остальное из моей капитанской рубки моего корабля. Потому что иначе мятежник именно ты, причем поднявшим мятеж во время боевой операции. И прямо с корабля ты пойдешь не под суд а под трибунал. И… как там у вас в уставе КМП записано?.. «будет повешен за шею до тех пор, пока не наступит смерть»? – достовно я уже не помню, только общий смысл. Знаешь я тоже отношусь к тебе с симпатией, даже более того. И тоже буду скучать всю жизнь. Но посещать не смогу.

На мостике воцарилась тишина, наиболее точно характеризуемая россоморфским словом «охуение».

– Нэн, деактивировать ядерные заряды,закрыть порты. Расставить над планетой радиобуи — четыре над экватором, по одному геостационарному над полюсами. Пусть постоянно транслируют на всех частотах и языках — планета заражена, высадка запрещена, смертельная опасность. Поставь мою цифровую подпись. Веди постоянную запись всего, происходящего на корабле. В случае изменения моего статуса в сторону, отличную от ОК – отправляй всю информацию одним пакетом на Землю. Знаю я этих шутников.

– Принято, госпожа капитан Рипли. – альтом ответила Нэн.

– Вот, блядь, – сказал Дрейк, смачно харкнул на пол и растер слюну банным шлепанцем. – надо было ее внизу удавить, пока она еще в специалистах ходила. – Эй! Эй! Это не для записи! Оффрекорд! Я тут без адвоката слова больше не скажу.

***
Все сидели и друг с другом не разговаривали. Особенно не разговаривали с Рипли. Причем не просто молчали, а осуществляли неразговаривание как активное действие. Даже мистер Бибс отказывался ментально коммуницировать с Вержбовски без адвоката. Первым не выдержал Хикс

– Пойду, посру, – демонстративно сообщил капрал, поднимаясь из кресла. – Надеюсь, запись ведется, и в случае чего, тоже будет отправлена на Землю одним пакетом.

Рипли хотела что-то ответить, но только безнадежно махнула рукой и продолжила злобно щелкать по консоли, ориентируя сигнальные буи над экватором. Хикс подошел к двери, протянул руку к активатору, и еле успел от нее отскочить. Дверь сотрясло мощным ударом снаружи, на ней образовались две вмятины.

– Это что такое? Русская корова Брауни впервые в жизни помылась и сошла с ума от шампуня? Или у нее водобоязнь? – недоуменно спросил Дрейк, выбираясь из ложемента штурмана. – Дитрих, снимай халат, сейчас коррида будет. Снимай быстрее, пока запись ведется, я давно хотел посмотреть на твои…

Второй удар пробил дверь капитанской рубки насквозь и рог вошел в правое легкое Хикса. Рог был не коровий, а хитиновый, шипастый и зазубренный. Хикс с хрипом повалился на пол, и пополз от двери подальше, размазывая по полу широкий кровавый след.

К нему тут же метнулась Дитрих, подхватила под мышки и потащила вглубь рубки, где начала тампонировать рану.

– Как же ты меня заебала, – с тоской сказал Дрейк. – А из оружия только тапочки. Ну вот хули ты до нас доебалась, а? Отъебись уже! Оставили тебя в покое, улетели, даже бомбить передумали — нет, оно снова тут! За посадочную опору, небось, уцепилась — то-то нас так тряхнуло на взлете. Тебе тут что, оливье с говном намазано?

– Да куда же я денусь от вас? – донесся с той стороны переборки голос Матушки. – Мы же один народ. Поссоримся — помиримся. Чего только между родными не бывает. Только я вас поглотить сперва должна. Нет братства крепче поглощения. Тогда на любые случаи жизни заговоры есть. От феминизма до домостроя, смотря что надо. В своем дому как хочу так и ворочу. Только для этого свой дом надо сначала, а строить я не умею, да и не хочу. Мне бы у братиков, у младшеньких пожить да подхарчеваться. Харчи у них есть, а духовности мало. Вот и поменяемся.

– Рипли, на этом сраном капитанском мостике хотя бы пожарный багор есть? – сквозь зубы спросил Вержбовски. – Ну, по инструкции должен же быть в каждом помещении? Постарайся вспомнить, такой красный щит, к нему приколочен багор, топор, огнетушитель углекислотный и коническое ведро, чтобы не спиздили. А внизу ящик с песком. Я сейчас, слово гонору, эту курву голыми руками разделаю и в песке закопаю.

– Это не казарма, а звездолет. Здесь газотушение, – механически ответила Рипли. – А ну дайте я с ней поговорю сама. Только надо на ее языке,чтобы она понимала.

Рипли подошла к двери и постучала кулаком по косяку.

– Слыш ты, манда сарафанная, рога из дверей вытащи. Здесь переборка раздвижная из двух створок, ты в каждую по рогу загнала, как я тебе их открою? Рога пилить что ли?

– Выйдем, поговорим? – с надеждой спросила Матушка-Россия снаружи. – На калидор? Один на один? По-пацански?

– На калидор, на калидор. Папацанске. Зуб даю, бля буду, на вафла отвечаю и все такое.

– Смотри, обещанулась.

Матушка уперлась лапами с той стороны и со скрежетом вытащила рога из раздвижных дверей. Рипли с трудом откатила одну из искореженных створок в сторону и пролезла через узкую щель в базовый отсек.В щели тут же образовался голый Дрейк, который безуспешно пытался протиснуться вслед за Эллен. Не пролазила даже голова.

Тварь стояла и щерилась, глядя на Рипли, почти упираясь рогами кокошника в потолок ангара.

– Ну вот и свиделись, – сказала Матушка, распахнула клыкастую пасть, вытянула внутреннюю челюсть и облизнулась. – Вертай свой самолет назад, а сами на мясы да на краснодевок пойдете.

– Ну вот и довыебывались, – устало ответила Рипли. – Не, ты чо, реально думала, что пока вы лапти плели, «ладу-калину» собирали и молебнами пожары тушили, весь мир по телевизору про ваши достижения смотрел и завидовал? То есть, в твоем понимании, я сейчас, как в кино 1986 года, залезу в древний погрузчик «Катерпиллер»-5000, в облезлой желтой краске, включу две дурацкие оранжевые мигалки на голове, и медленно переставляя квадратные ноги пойду толкаться с тобой гидравликой? У меня для тебя есть новость, хуевая как российский футбол, автопром и бытовая техника вместе взятые.

Рипли встала на подсвеченный участок платформы и подняла руки вверх. Охватывая ее, откуда-то сверху, одно на другое, поочередно упало четыре широких металлических кольца и закрутились в противоположных направлениях. Через несколько секунд кольца убрались обратно наверх, а на месте Рипли стояла словно облитая, а точнее — плотно обвитая тончайшей металлической нитью фигура, высотой около трех метров и похожая на приподнявшегося на задние лапы муравья. По внешней стороне лап тянулись звенья тяговых усилителей, похожие на змеиные позвоночники. Передняя пара лап управлялась мимическими мышцами оператора. Лицевая панель карикатурно напоминало лицо самой Рипли. Зрительный канал тлел от уха до уха темно-красным разрезом на маске.

– Погрузчик «Дайхацу-Вестингауз», морда рязанская. У нас диглаторами даже в горных аулах не пользуются. Покорители космоса, ебаные. Изобретатели первой лампочки, первого паровоза, первого самолета, первого радио и первого напитка из жидкости для чистки ванн.

Рипли одним прыжком оказалась у стены ангара, быстро и ловко пробежалась по стене, перебралась на потолок и по потолку двинулась в сторону матки. Та, отвесив от удивления внешнюю челюсть, смотрела на приближающегося к ней стального муравья. Затем подпрыгнула, пытаясь ухватить погрузчик с Рипли выдвигающейся внутренней челюстью, да так и осталась висеть в воздухе, перехваченная за челюсть, как за галстук, передней псевдоподией погрузчика и болтая ногами в валенках и яйцекладом, торчащими из-под сарафана. Несколько раз она пыталась хлестнуть Рипли косой с заточеным ядовитым наконечником – от синталлевой навивки только отлетали искры.

Затем Рипли, не сбавляя хода, все так же легко пронеслась по потолку в сторону опустевшего дока первого, погибшего шатла, разжала над ним псевдоподию и с жестяным грохотом обрушила королеву чужих на дно дока. После этого, сделав грациозное сальто, сама спрыгнула в углубление на полу ангара.

Дрейк наконец-то доломал дверь, протиснулся, ухватил первый попавшийся под руку кусок арматуры и подбежал к краю дока. Рядом с ним тут же нарисовался Вержбовски. Они оба завороженно смотрели на происходящее на дне бойцовской ямы. Усевшийся на армированную жопу возле Вержбовски мистер Бибс поднял морду к потолку и как-то тоскливо, по-собачьи завыл.

– Ебать-колотить! – потрясенно сказал Вержбовски. Это что, тоже все пишется? Надо копию снять. Дрейк, бро, мы станем миллионерами!

– Отойдите от края дока, – донесся со дна парковочной ямы искаженный синтезатором голос Рипли, – и дождитесь сигнала об окончании шлюзования.

Морпехи послушно отступили за желтую линию, верхняя панель дока поползла, герметизируя шлюз для запуска предполагаемого шаттла в вакуум, по краю дока побежали предупреждающие красные огни, внутри шлюза что-то заревело-загудело, затем огни стали зелеными, панель поползла обратно, и из дока одним прыжком вылетела Рипли в доспехе погрузчика «Вестингауз».

– Вот и все. Идем к нашим. Сейчас только переоденусь. И не пяльтесь, а принесите халат. Это вы, вояки, привыкли всем скопом в одной бане мыться, а мне как-то не по себе голяком перед мужиками ходить.

Рипли встала в круг с подсветкой, четыре кольца навивки проделали обратную операцию, снимая погрузочный силовой костюм услужливый Бибс притащил махровый халат, Рипли завернулась в него и двинулась в рубку.

– Что? – спросила она первым делом у Дитрих, склонившейся над лежащим Хиксом.

– Норм. Почти по касательной прошло. Сейчас продезинфицируем в медблоке — и в криокроватку до самой Земли. Как новенький будет.

Рипли присела рядом с Хиксом и убрала мокрые волосы со своего лица.

– Понимаешь теперь, Дуэйн, – Рипли первый раз назвала Хикса по имени, – почему я так поступила? Или выкинуть эту блядь с нашего корабля, или разнести ее вместе с нами. Но мы имеем право на жизнь, а они нет. Мы имеем право на землю, воду и воздух, а они – нет. На пространство, материю и время, а они нет. Потому что всем было изначально выдано поровну, а им даже больше других. Испортив свою игрушку, надо ее чинить, а не отнимать у соседа новую.

– И каждый раз, уничтожая все, к чему прикоснулся кацап, мы косвенно признаем их право владения на все. Прости, что не было времени сказать тебе это раньше. Да я и сейчас не знаю, кто из нас прав, если честно. Но я хочу, чтобы вместо Ахерона был Парадайз, на котором будет море Васкез, каньон Хадсона и гора Эйпона. И, может даже, диснейденд имени Спанкмайера. А не выжженная и спекшаяся в стекло пустыня.

– Гора Эйпона стопудово будет вулканом — отозвался Вержбовски. – Старый куряка и после смерти дымить не бросит.

– Веж,ты не умничай, а лучше скажи, ты автопоилку для Брауни сделал? Нам четырнадцать дней лететь, и это на форсаже. А корова ни в одну морозилку не поместится.

– Я ей пятипальцевые манипуляторы на передние копыта присобачил. Она теперь кока-колу из автомата таскает.

– Ну тогда последняя проверка, по гибернаторам и спать. До хати. Дрейк, помоги Дитрих дотащить Хикса до медотсека. И это… оденься что-ли. Хотя бы трусы. У тебя замечательный инструментарий, но он уже как-то примелькался.

Дрейк внезапно засмущался и прикрыл одной рукой свой замечательный инструментарий.

***
Не обойдется без маленького эпилога.