– Нет, ну ты только посмотри на него, – с возмущением сказал луутнанти Туово Балалайнен, разглядывая в оптический прицел черную фигурку, неуклюже передвигающую ноги в лыжах по снежной целине. – И куда оно такое ползет? Их же части в другой стороне расположены. Перкеле, ну вот даже тупому рюсся должно быть понятно, что если в середине марта снег сначала по колено, а потом по пояс – то Рюссия в другой стороне находится, и надо разворачиваться и двигать обратно. Наверное, пьяный, от своих комиссаров отбился…
– А ну, дай-ка посмотрю, – заинтересованно согласился вянрики Лаппалайнен, правнук старого генерала Лаппалайнена, недавно скончавшегося от боевого радикулита. Вянрики принял у товарища винтовку, выдохнул белым паром, приложился к окуляру прицела и медленно выбрал ход крючка. «Маузер-98» звонко бахнул в морозном воздухе, фигурка на снегу подпрыгнула, выронила лыжные палки, схватилась двумя руками за жопу и упала в снег.
– А что ты предлагаешь? Выскакивать из засады и махать ему руками – эй, Ванья, тебе надо в другую сторону? Это война, мать его так, луутнанти, или этнографический туризм?.. А вот просрали мы войну или нет, Туово, это решит история, – глубокомысленно ответил вянрики Лаппалайнен, возвращая винтовку боевому товарищу.
– Мы и вторую войну с ними просрем, Реймо. И третью. Ты видел, сколько у них танков? У нас до стольки в наших деревнях даже считать не умеют.
– Если мы вторую войну просрем так, как просрали эту, то третьей войны не будет. На, добряк, посмотри на своего рюсся.
Балалайнен приложился к «маузеру» и уловил в оптичекий прицел фигурку с задранными кверху лыжами. Фигурка какое-то время лежала неподвижно, затем закопошилась в снегу и поползла в противоположную сторону.
– Я что, русский, чтобы живого человека просто так убивать? – спросил Лаппалайнен. – Туово, как ты мог подумать. Пусть живет. Тем более, если мы войну все равно просрали. Зачем теперь? А лишняя дырка в жопе ему не повредит. Это как орден за победу. Пусть гордится, победитель, тем, что мы просрали войну.
Мы просрали войну, но они просрали мир.
***
Война России с Украиной, действительно, перевернула представления о народах, странах и городах. Оказалось, что чеченцы – это не только собиратели дани с ларьков и насильники белокурых русских девственниц, как постоянно всем грузила в мозги кацапская медиасфера, но отважные мужчины, способные бросить комфортную жизнь в беззаботной Австрии и встать под огонь на украинской земле.
Что американцы – они не просто тупыыыыыые, неспособные найти даже Украину на карте, держа ее при этом вверх ногами, а могут действовать быстро, решительно и уверенно. Тупые американцы на ход опережают всех дохуя умных, причем умные этого даже не понимают, как выясняется.
Что европейцы, которые в понимании кацапов все, как один, пидарасы, гомосеки и расслабленные извращенцы, которые даже на работу в свой банк ходят в одеянии из павлиньих перьев, готовы принять на себя тяжесть глобальной проблемы, созданной далеко не ими.
Что жители Одессы не только лузгают семачки и сушат белье во дворах, как в кацапских анекдотах, но готовы дать отпор ватной сволочи. Что Харьков предпочитает быть первой, хоть и бывшей столицей Украины, а не двадцать третьей калугой. Что Донецк тоже разный, а не ватный.
Что русские сказки давно уже не Пушкина и Бажова, а Чуркина и Лаврова. И вместо Гагарина в этом недоразумении давно уже стал символом нации Гиркин.
***
Мой внутренний финн легко прижился между бандерой и жыдом. С бандерой они вообще сроднились, ковыряясь вечерами в древних музейных машиненпистолях, а с жидом у них взаимное понимание. Суомалайнены – они же тоже как жыды, только северные.
Если кто не знает, суомалайненов когда-то щемили викинги, считая разновидностью животных. Финнов даже не брали в рабство, потому что, в понимании скандинавских соседей, тупее финна может быть только другой финн, и ни для какой работы они не годятся «Финская дань» – мусорная. Ну, примерно, как налог куриными перьями и желудями. Бодрые и злые викинги устраивали на финнах спортивные состязания для своей молодежи, как спартанцы охотились на илотов. Если кто не понимает – почитайте Гарри Гаррисона, или там Ганса Христиана Андерсена, или посмотрите мультик про слона-наркомана.
Финнов не то чтобы не любили, просто всерьез не воспринимали.
В ответ на это финны придумали биатлон (сначала, правда, еще из луков), искусство засады и маневра, и отбили у всех соседей желание на них тренироваться, и обижать бедных, добрых и миролюбивых (но если шо – то очень непростых) финнов.
А что им оставалось делать? Если все вокруг злобные мудаки, а жить-то всем хочется!
В итоге, Финляндия в 20-м веке несколько раз устраивала настоящий мортал комбат. Что для надменных норвежских соседей, много веков смотревших на финнов, как на диких йети, стало примером и укором. Сами норвежцы, кстати, провоевали против агрессора примерно сутки и сдулись.
А вот нехуй было на финнов прыгать. Довели людей, гады, до ручки. Заебали реально. Как надо было издеваться над маленьким и добрым народом, чтобы там появились HIM, Найтвиш, Лорди, Children of Bodom, Апокалиптика и Расмус?
Жыд в этом месте понимающе качает головой, а бандера в восторге садит в потолок очередями из машиненпистоля. Мир изменился, большой не значит – сильный.
***
Добрый день будет тогда, когда примерно между Москов и Пиетари встретятся два погранца – суомский и украинский. Ликвидировав это дикое этническое и политическое недоразумение, разделяющее наши братские финский и украинский народы. Для нас, славян, роиссяне – это финская чухна. Для финнов – это славянская рюсся. Недоразумение, про которое сами кацапы сказали бы: «ни в пизду, ни в красную армию» – ни славяне, ни финны.
“И даже не приличные жыды,” – говорит жыд.
Таке соби, шось на дорози завалялось.
Все будет у нас хорошо. У всех будет хорошо. Даже у кацапов все будет хорошо. Только не так, как кацапы привыкли, чтобы от ихнего хорошо всем было плохо. Им будет хорошо, как они заслужили, но чтобы мамка в Рязани не плакала. Дырка в жопе – не дырка в голове. Мы же не звери, не желаем смерти всем подряд. Дырки в жопе им вполне хватит.
Крутись, веретено, крутись. Добрым людям на пеленки, злым на саван.