Проклятое марта, или Один день в тысячу лет (парт шышнадать, строго 18+)

– Дай батарею для резака, – сказал Дрейк Вержбовски, – У меня все.

– У меня тоже все.

– У меня есть, – тихо отозвался опирающийся на стену Хикс. Покопался в разгрузке, и вяло бросил четыре цилиндрические батареи Дрейку. Батареи не долетели, и упали на пол. Дрейк подобрал их, три вставил в свой импульсник, одну в резак.

– Держитесь, пан капрал, – сказал Дрейк, проводя по петлям двери плазменной струей резака. – Мы все знаем,что это такое. Какие упреки. Как вы вообще выдержали без «мобы»? Когда матка активировалась — даже электроника на станции выгорела. У вас украинские корни?

– Канадианские. – ответил Хикс, упираясь в стену каской. – М маю передати командування операцією корпоралу Дітрих, бо почуваю ся неадекватним. Це команда, що є офіційно фіксована, архівована, й не ма скасування.

– Ньо, – відповіла Дітріх. – Я не канадіанка, я впаду ще перше. Що тут можно скасувати, пану, в сьому пеклі? Вважайте це бунтом на судні, але операцією командуєте ви, пане корпорале. Я потім відповім перед трибуналом, за невиконання, як тра. Ся переміним обладання, коммандер.

Дитрих отстегнула свой боевой тактик-блок, застегнув его на Хиксе, и повесив взамен на себя детский русско-китайский браслет Бекки. Блок Хикса озарился зеленым, загоняя коды «мобы» через инжекторы.

Хикс повалился на пол.

– Что такое «уебище»? – внезапно спросила Дитрих. – Что такое замкадыш и парашник? Я хочу знать, что обозначают эти слова? И зачем их придумали? Зачем братуха, если есть брат? Почему пидор? Если на свободе, а не возле параши, он радиогей, и трахает бывших матерых урок по телевизору в ухо шансоном? Что такое «зашквар»?

Дрейк погасил резак и тревожно обернулся к Дитрих.

– Дит, что с тобой? Детский коммуникатор не работает? Черт, только этого не хватало. Давай, я тебе сейчас вгоню ультральгин из твоей аптеки, И мы тебя понесем вместе с Хиксом. Только не обращайся. Пожалуйста.

Дитрих отстегнула штатский тактик-блок Бекки Джордан и бросила его на пол.

– Не тра ми сьой залізяки. Я хочу сама по собі бути людиною, без підказки, на аби якій мові. Хоч на суахілі. Я м зрозуміла,що таке «уйобище» И говнолівье. Ставай, Хіксе, тра до бою. Затім же будуть хрущі зудіти над черешнями. Тераз не час лежати. Маємо битися. Но то, не так, не ся бити, а бити йох.

Хикс с трудом поднялся, опираясь на налокотники, и активировал импульсную винтовку. Затем снял с себя тактик-блок и тоже сбросил его, с хрустом раздавив устройство ботинком.

– Розумію, пані корпорале. Це треба відчути перше, а далі вже сам сягнеш.

– Ты с ума сошел? – потрясенно спросил Вержбовски. – У нас и так нехватка тактик-блоков. Нам пиздец.

– Це ти з глузду з“їхав. Психофон росоморфів йде через наші тактичні блоки. Вони до них підключені. Бекі тому й ся вжила, що в неі дитяча іграшка, замість блоку. Був би в йої міцний войсковий конструкт, тераз би по стелі повзала як йо нень. Завиваючи про Расію й вілічіе. Викінь свій телевізор з вікна. Дивись очами, спілкуйся мовою, роби руками. І ріж двері, Бо уйобіще вже лізе до нас. Всьо в говнолівье.

Из коридора, действительно, доносились треск и смрад от Уебища, протискивающего свое гигантское тело по коммуникациям.

– Давай по нашему, по-десантному, – сказал Вержбовски. – Обозначим нашу территорию, колониальные волки. Дит, тебе не обязательно приседать.

– Я и стоя могу, – прошипела Дитрих. – И даже вверх ногами. Я там же где и вы училась.

Морпехи скрипнули зипами штанов, и дружно помочились на пол.

– Все, – сказал Вержбовски, застегивая ширинку. – Уроссия. Пусть нюхают. Дрейк дорезай дверь. Там Рипли, ребенок и моя свинюга.

Дверь откатилась,и морпехи вырвались на простор. Дрейк, упершись ногой в косяк, закатил дверь на место, и начал заваривать ее снаружи. Изнутри раздался удар, и на бронелисте появилась выпуклость.

– Бросай это дело, Дрейк. — грустно сказала Дитрих.- От них стеной не укроешься. Надо или убегать, или стрелять. Короче, валить во всех смыслах. Идем на репное поле. Ого! Не, ну ты посмотри!

Броневик у ворот лежал перевернутый восемью колесами вверх, по нему ползали россоморфы, снимая колеса, доставая из грузового отсека канистры и присасываясь к ним. Рядом валялся разорванный надвое Бишоп.

– Чо, блять? – спросил один из россоксеносов, пнув верхнюю часть Бишопа ногой в голову, – Был пидором, а стал полупидором?

Ксенос надавил на остатки Бишопа ногой, и у того изо рта выплеснулась белая синтокровь.

– Сметанник, — с презрением сказал ксенос. – Как один на один, так молодец, а как со всеми пацанами, так сразу малафья изо рта?

– А-а-а! – заорала Дитрих, и рванулась вперед, выхватывая из набедренных ножен перфорированные «Страйдер- Ковали». Мир взорвался сталью и яростью. Борт броневика стал красным и в говноливье.

Дрейк сделал фейспалм, и потянул свой страйдер из ножен.

– Вы чо мужики? – удивленно спросил у Дрейка ближайший к нему ксенос. – Мы же так,чисто пошутить. Мы же братья! Давай, накатим! Угомони свою подругу.

– Левая рука тебе подруга, – ответил Дрейк, вогнал страйдер под ключицу кацапоморфа, сделал два круговых движения от локтя и вырвал дырчатый клинок из тела.

– Нихуя себе футбол, – ответил морф сгибаясь на траве. – А говорили, что спартак-чемпион. Опять наебали?

Дрейк твердо вогнал нож в глазницу монстру и еще два раза провернул, хрустнув костью и разваливая твари череп. Монстр дернулся, замер, и вытянул ноги в туфлях с квадратніми носками.

– Как ты там, Дитрих?

– Дорезаю ублюдков. В броневике должна быть криокамера. Вытаскивайте ее. Мне надо туда голову Бишопа засадить и заморозить процессы. А тело я ему потом сделаю. Как люблю. Ты не против, милый, если я тебе голову отрежу?

– Делай как знаешь, милая, – булькнув белым изо рта отозвалась половина Бишопа. – отрезай мне что хочешь. Я тебе верю..