Оксиллярии Пятьдесят Девятого, або Таблетка напополам (шортрид)

Я не знаю как об этом сказать – но как-то сказать об этом надо.

Мы тут с Фоксом дежурные на Башне, пока наша Архангел в отлете. Фокстрот, в силу физиологии, типа Утренняя звезда, а я – Вечерняя, поэтому ему еще спать часа четыре, а потом пойду спать я, а он – ся порати по господи. Свыням дать, котам дать, всем дать, задания нарезать.

И я тут пересматриваю новостной подкаст, как наши “сейбры” из 59 бригады вернулись из рати до хаты. Вокзал, встречающие, цветы-шарики, торжественный марш батов по улице – не пафосная прусская маршировка, где соединились ботфорты и лапти, лязг подков и хлюпанье подошв, а усталая и довольная каучуковая развалочка победителя. Нервные и счастливые жены, скромные объятья – бо камеры лезут, детки шо аж подскакивают, бо тато вернулся, а детям камеры пофигу, бо дети.

И диктор говорит – “четырнадцать бойцов бригады навсегда…”

И надо что-то сказать.

***
Мы их всех знаем, каждого из четырнадцати – кого, где, куда попало, как случилось. По имени, позывному, подразделению. По голосу в радейке. Не я лично знаю – я вообще только на половину ротации 59 успел. Но если все Ангелы соберутся, то расскажут о каждом из павших. Что забыл один – вспомнит другой. Только Тайра, наверное, знает все. Она сама выбрала себе такую долю – знать и помнить.

По нам редко попадало, но рикошетило от вас всегда. Каждый ваш павший – это и наш павший. Каждый парамедик проходит кошмар первой потери, неизбежно, обязательно, даже если ничего нельзя было поделать и привезли хладный двести. В этой ситуации разум отказывается принимать бессилие. Именно поэтому мы помним всех четырнадцать – каждый своих, а вместе – всех.

Не от трусости мы вздрагивали на каждый приход, улавливая направление на позицию, даже если “это не по нам”. Даже если не по нам – нам все равно выезжать. Любой приход – все равно по нам, парамедам-пам-парам.

За это вы платили нам офицерским приветствием и солдатской дружбой. Усталый Ангел мог найти уют и приют, суп и койку в любой располаге. Мы с вашими военниками ездили за посылками, а вы помогали нам таскать воду, швеллеры, чинили ток, делали связь, находили общий язык с бесчисленным воинством чиновников и поднимали лапы в тактических перчах, приветствуя нас на блокпостах.

***
А в целом у нас все было хорошо. Ангелы стояли в глубокой жопе, в глухом тылу, загорали в четырех километрах от соприкосновения, а на выездных точках – от кэмэ до двух, и были беспечны настолько, что ходили с белым фонарем ссать на улицу. Разве можно быть еще дальше от войны? У нас даже в хозяйстве есть своя свинья, как у порядочных хуторян. Вот еще море нормально замерзнет – купим коньки и клюшки, и вообще заживем, запануем…

Чего бы не жить – если между этим и тем светом стоит надежная как гвоздь Пятьдесят Девятая?

***
Бойцы. Мы вывозили вас, а вы прикрывали нас. Медицинские перчатки рвались, и мы выковыривали вашу засохшую кровь из под ногтей спичками и зубочистками, а потом заливали дезинфекцией. А вы делились с нами хлебом и электричеством, и ставили автоматчиков возле наших хат и машин.

Ваших павших мы оплакивали как своих. Собственно – почему “как”? Мы оплакивали своих.

Мы побратались всем, чем можно – хлебом, кровью, бензином и патронами. В любой толпе Ангел узнает ваш честный шеврон.

Сейчас подошли новые ребята, налаживаем, обозначаем, согласовываем, координируем. Тайра говорит то в радейку, то сама с собой, то с астралом – в общем, все как обычно. Пацаны уже вступили в бой, понесли потери, нанесли потери, и ваши позиции не отдадут. Может быть, передвинут вперед, если будет приказ.

А мы скучаем по вашим позывным в эфире и смотрим фотографии. Отдыхайте, радуйтесь миру, дому и семье, и шобы вы нам были здоровенькие. Вы это заслужили, побратимы.

Спасибо за службу и за дружбу. Слава Украине. Вашим павшим героям – Слава.

Если встретимся – ну, вы в курсе. Прикроем друг друга, как всегда. Но, конечно, хотелось бы пройти по этим местам не ныкаясь от прилетов и искупаться в море без мин.

Всегда ваши Ангелы Тайры.