Тиль и Телль, або Целься правильно

– Да просто обидно все это, – с горечью сказал Тиль, ковыряя ножом столешницу. – Яблоко-то с головы сына сбил Вильгельм Телль. А в России уверены, что это сделал Робин Гуд. При чем тут вообще Робин Гуд? У него даже детей не было. А Телль и Тиль для них одно и то же. Вот, посмотри последние социологические опросы.

Тиль Уленшпигель передвинул через стол мятую газету.

– Восемьдесят шесть процентов россиян считают, что «Уленшпигель» — это марка пива. Еще четырнадцать — что это полузащитник «Боруссии». Два человека припомнили, что я показывал голую жопу, хотя этого никогда не было. Я Фландрию защищал, а не Боруссию! А про Вилли практически все ответили «затрудняюсь ответить».

– Ну и что, – беззаботно ответил Ламме, облизывая жирные пальцы. – По тем же опросам они уверены, что «Ламме» – это мохнатое животное, из которого вяжут шарфы, а «Гудзак» – это по-украински «пуговица». Забей хуй, Тиль. Это такой народ.

– Но почему именно Робин Гуд?

– Потому что про него кино есть. А про тебя и Телля нет.

– Есть про меня кино, – упрямо сказал Тиль.

– Там где меня Винни-Пух играет? Ну, дело даже не в кино, просто у русских есть культовые персонажи. Например, Василь-Иваныч и Петька. Ты думаешь, много кто про них кино смотрел, или — милуй Дева, – книжку читал? Они их только по анекдотам знают. Там одна ячейка в голове на любой вопрос. Кто гусар? – Ржевский. Кто на шпагах дерется? Д`Артаньян. Кто жив? – Цой.

Ламме взял еще одну куриную ножку. – Кто из лука стреляет? – Робин Гуд! А Тель и Тилль — для них одна хуйня.

Уленшпигель с рычанием перекатился через стол схватил Ламме Гудзака за ворот, и потащил его к стене трактира, разбрасывая по дороге табуреты.

– Я тебе покажу сейчас, кто тут у нас одна хуйня, и кто из лука стреляет. Блять, ты меня довел. Пепел Клааса еще никогда так не стучал в мое сердце. И за Вилли обидно. Стой ровно, не дергайся. Трактирщик! У тебя яблоки есть?

– Как не быть сударь? – ответил перепуганный трактирщик — Осень только началась. Вам сколько?

– Одно, – свирепо ответил Тиль

– Лучше арбуз, – робко попросил Ламме.

– Вам какой, свежий или моченый?

– А какой больше по размеру?

– Свежий. Так что нести, яблоки или арбуз? – трактирщик нерешительно переминался за стойкой.

– Дружище, – жалобно сказал Ламме Гудзак. – Ты же не Телль. Не уподобляйся этим русским. Честно говоря и стрелок из тебя не очень. Ну хочешь, покажи мне жопу. Или давай уже арбуз, только стреляй метров с двух, не дальше.

– Неси арбуз, – мрачно сказал Тиль Уленшпигель, снаряжая арбалет.

Трактирщик тут же метнулся в подсобку и выволок оттуда здоровенный кавун. На голове он держался плохо, поэтому ставить его пршлось на поднос, который Ламме держал обеими руками.

– Давай, – сказал Ламме, и закрыл глаза. – И будь ты проклят. А еще друг называется.

– Вилли Телль в сына стрелял, не то что в друга! – прошипел Тиль, тщательно целясь и выбирая ход крючка — а победил Робин Гуд!

Тяжелый болт с тупым звуком вошел в стену дюймов на шесть выше арбуза. Ламме открыл сначала один глаз, потом другой. Тиль уже уныло сидел за столом, наливая себе в кружку из кувшина. Ламме снял с головы арбуз, подошел к столу, положил на него полосатый трофей, сел напротив Уленшпигеля, и одобряюще похлопал его по плечу через стол.

– Прицел сбился, – сквозь зубы сказал Тиль. – А то бы я тебе показал робин-гуда

– Понимаешь, Тиль, – Ламме вздохнул и взял очередной окорочок. – Россияне живут архетипами, которые называют между собой «положняками». И Робин Гуд — это еще не самый страшный из них. У них Россия кормит Украину, «Спартак» всегда чемпион, а Америка была их исконным врагом еще до Колумба.

И с эим ничего нельзя поделать! Россияне едят американские гуманитарные окорочка, при этом кормят Украину, потом воюют в ней с Америкой, и все это укладывается в одном мироздании. Поверь, дружище, то что яблоко сбил Робин Гуд, на фоне этой шизофрении — такая мелочь… Кстати, вон русский сидит.

– Где? – Тиль приподнялся.

– В конце зала, – ответил Ламме. – В спортивных штанах, футболке «СССР» и со скверно татуированными руками. Можешь сам у него спросить.

– А ну идем! – Уленшпигель решительно выбрался из-за стола и двинулся через заведение.

– Хелло, сразу к делу. – сказал Тиль. – Кто сбил стрелой яблоко с головы сына?

Мужик в футболке вытер бороду скатертью.

– Путин!

– Это когда? – оторопел Тиль.

– Когда на истребителе учил стерхов летать. Вот тогда и сбил.

– А как сына звали? – прищурился Тель. Мужик замялся.

– Людмила, кажется, – неуверенно сказал мужик. – Слушайте, чо вы доебались? Он столько самолетов сбил — чо ему какое-то яблоко сбить?

– А наш фламандский самолет тоже он сбил?

– А докаж! – дерзко ответил мужик. – Чики-пики, все дела. Летать над нами было не надо. У вас вон, целая Голландия, над ней себе и летайте. Мы на Украине с Америкой воевали, чо вы разлетались? Кстати, есть чо?

– Чо? – спросил Тиль, теряя терпение.

– Ну, это ж Голландия, – мужик обвел рукой помещение. – Вы ж тут все пидарасы и планокуры. Так отсыпь, не жмись.

– Да, – тихо сказал Тиль Гудзаку. – Это все, пиздец. Не для того я жопу показывал. Взведи-ка арбалет, Ламме. И скажи трактирщику, чтобы поискал в кладовке большой полиэтиленовый мешок.

Ламме незаметно отошел от столика.

– Слушай, – подумав предложил Тиль мужику. – Идем отольем?

– Лень во двор выходить, – отозвался мужик. – Я еще посижу, а потом на стенку нассу. А что? Клиент всегда прав.

– Так давай вдвоем!

– О, так ты из наших, – обрадовался мужик, и поднялся из за стола. – Давно приехал?

Ламме так же бесшумно вернулся.

– Только в жопу целься, – шепнул Гудзак, передавая арбалет. – Сам знаешь, там прицел сбит. Целься русскому в жопу — обязательно попадешь в голову.