— Тут придется секцию вынимать, — озабоченно сказал бригадир, глядя на шестиметровое бревно, торчащее из выбитого окна. — Или нос пилить. Давай подгоним вышку, и спилим. А, командир?
— Нельзя пилить, — угрюмо ответил сотрудник. — Из него березовый сок идет. Надо капельницу ставить, а сверлить не получается. Мы дрелью уже пробовали, там вен нету, только древесные капилляры. И сегодня у него эфир на федеральном канале. Спилить мы и сами могли бы. Надо его как-то оттуда, короче, это.
— Вот блять! — сказал бригадир, и пощелкал зажигалкой. — Газ кончился. Дай прикурить.
Сотрудник щелкнул зажигалкой-пистолетом.
— Слушай, мне надо место осмотреть, — сказал бригадир. — Ну и вообще непонятно. Он же Буратино, а не Пинноккио. Почему у него нос растет при пиздеже?
— Пиноккио приезжал, — сказал сотрудник. — В целях культурного обмена малых политических объединений. Бухали они вместе. Меньше интересуйся.
— И что, оно передается таким образом? — поразился бригадир. — Ох нихуясики… А в какую сторону? В активную или в пассивную?
— Меньше интересуйся, — повторил сотрудник, пряча пистолет-зажигалку.
— А шо он пиздел?
— Ночью в интернете сидел. В чате про малазийский боинг. Не уследили.
Окно хрустнуло, на асфальт посыпалисть стекла, и бревно удлиннилось еще на метр.
— Электричество отключите, — заорал бригадир, прячась от осколков под козырьком подъедза. — Специальные, еби вас в рот службы! Сейчас тут целая секвойя будет! Выключите ему интернет!
Сотрудник что-то забормотал в радейку.
— Это же лифт теперь работать не будет, вот зараза! — озабоченно сказал бригадир. — Придется ногами на пятый этаж с инструментом топать.
***
— Ох нихуя себе! — сказал бригадир, сдивнул каску на лоб и почесал затылок. — Как его расперло!
Буратино висел, прижатый длиной носа к углу между стеной и потолком, и вяло дергал ногами в деревянных туфлях-клоггах. Бригадир сел на табуретку и задумался. Сотрудник тепреливо стоял рядом.
— А ну-ка ты, потерпевший, — решительно сказал бригадир. — Сколько будет дважды два?
— Пять! — сказал Буратино, и его еще на несколько сантиметров подняло к потолку.
Бригадир бросился к окну и задрал голову вверх, где на альпинистской снаряге, над носом, цепляясь за стену болтался рабочий.
— Что там, Михалыч?
— Еще подросло. Не сильно, сантиметров на сорок.
— Понятно.
Бригадир вернулся в комнату и уставился на прижатого к стене Буратино.
— Ты можешь не пиздеть?
— Да, — сказал Буратино, и тут же влип в потолок. — А-а-а, блять, делайте что-нибудь, сука!
— Ого! — отозвался из-за окна Михалыч, раскачиваясь на тросе. — Сразу на метр пиздануло!
— Повторяй за мной, — терпеливо сказал бригадир. — Дважды два четыре.
— Четыре.
— Пятью пять — двадцать пять.
— Двадцать пять.
— Что там, Михалыч?
— Укорачивается понемногу. Не сильно.
— Мы так всю таблицу умножения пройдем? — спросил сотрудник. — Я же говорил, у него сегодня эфир. Надо что-то экстренно предпринимать. Зрители ждут.
— Ждут! — подтвердил Буратино, и захрипел, придавленный носом к потолку.
— Еще на метр! — заорал с улицы Михалыч, опираясь ногами на гигантское бревно.
— Будем пилить, — решительно ответил бригадир, похлопав по стволу, торчащему поперек комнаты. — А пенек эпоксидкой зальем. И скажите ему, чтобы рта не открывал. Иначе до жопы все танцы.
***
— Охуеть получилось! — сказал сотрудник. И как в таком виде его публике представлять? Реальная свинья в камере будет. В колпачке. Был телеведущий, а теперь…
Буратино сидел в углу с черным пятаком вместо носа, разительно напоминая свинью вьетнамской породы. Две дырки в эпоксидке ему просверил аккумуляторной дрелью Михалыч.
— Дышать ему чем-то надо? — отозвался бригадир. — Это же нос. В носу должны быть дырки. Ну а что было делать? Ты посмотри какое полено свалили! Вон, половина на улице валяется.
Сотрудник выглянул в разбитое окно. Действительно, половина гигантского бревна, обломившегося под собственным весом, лежала поперек улицы, и кто-то уже нетерпеливо бибикал перед ней. К машине подошел полицейский, поставил перед бревном полосатый конус, и начал разъяснять водителю объезд.
— Уволят меня нахуй, — тоскливо сказал сотрудник. — Как я его в таком виде на студию привезу? Это федеральный канал! Хоть застрелись!
— Из зажигалки? — бригадир хохотнул. — Да ладно, не ссы, майор. Пока вы до студии доедете, он еще на метр носа напиздит. Напиздишь, же, Буратина?
— Нет, — угрюмо угрюмо ответил из своего угла Буратино. — Наша информация — это правда, фатктчекинг и объективность.
— Растет! — завороженно сказал Михалыч. — Стой, не дергайся, сейчас я тебе еще эпоксидкой замажу.
— Мы поехали, начальник, — бригадир встал со стула. — Что могли — сделали. На, держи, майор.
— Что это? — спросил сотрудник, принимая в руки полиэтиленовый пакет
— Лобзик и эпоксидка. На случай правды, объективности, и этого, как его…
— Фактчекинга, — отозвался Буратино, зажимая закрашенный эпоксидкой нос.
